Награда проклятого демона
Шрифт:
…В Подземье. В мир, где остался Тень. Часть меня мечтала броситься туда вслед за филастром, и плевать на опасности. Лишь бы вернуться и броситься ему на шею. Император он или нет, неважно. Я всегда буду любить его — любым.
Я похолодела: внутри пентаграммы тоже начал формироваться силуэт. Я не успела нанести защитный символ, добавить в пентаграмму своё имя, чтобы закрыть её от проникновения демонов в наш мир, и кто-то из демонов Подземья пытался этим воспользоваться.
Но силуэт тут же развеялся: разъярённый филастр влетел в середину пентаграммы, и всё вспыхнуло багряным
Филастр исчез. Мы победили.
— Как я и говорил, Закладка, — мрачно произнёс Конте, кивая на опустевший круг мела, в котором была начерчена пентаграмма. — Демоны Подземья ждут, и они наготове. В следующий раз, когда ты забудешь нарисовать защитный символ, сидя у костра, тебя просто разотрут в порошок. Так что хватит. Больше никаких попыток вызвать Ниро.
— Да? — Я скрестила руки на груди. — Между прочим, через мои пентаграммы с той стороны ещё никто никогда не пробирался! Сейчас я не успела, но чёрт подери, никто не успел бы! И ты отлично знаешь, что, когда я пытаюсь вернуть Тень, я всегда добавляю его имя. Ни один другой демон Подземья не станет чертить его в пентаграмме.
— Ой ли? Достаточно демонов знают, что Ниро — мой брат и рано или поздно я или ты попытаемся его вытащить. — Конте скрестил руки на груди. — А один хитрый вооружённый демон, вдруг возникший напротив безоружной тебя, — всё, что требуется, чтобы ты стала очень мёртвой Закладкой.
Я вздохнула:
— Ты прав. Наверное.
— Ненавижу быть правым всегда, но приходится, — согласился Конте. — А теперь предлагаю поесть и поспать. Скучные занятия, но куда от них деваться.
Я осторожно спрятала в карман пузырёк, вновь заткнутый пробкой. И торжествующе улыбнулась про себя. Конте ничего не заметил. А это значило, что у меня снова был шанс начертить пентаграмму и призвать Тень — и я не могла позволить себе потратить этот шанс зря, потому что во второй раз мне его никто не даст. Филастра пинками прогнали в Подземье, деревня была спасена, и пришла пора возвращаться домой и беречь себя и маленького Ниро. Хотя у меня было ощущение, что мой сын был бы не против, чтобы я махала клинками и дальше.
Интересно, что на это сказал бы Тень?
Тень…
Я закусила губу. Я попробую ещё раз сегодня ночью. Чего бы мне это ни стоило.
Вот только пентаграммы должны быть вычерчены с двух сторон, чтобы Тень очутился здесь. А кто сказал, что Тень вообще начертит свою? Что он захочет вернуться?
Никто. Но наивная, совсем детская надежда никак не желала уходить.
Глупость или любовь?
Не знаю. Но я просто не могу всё забыть, отвернуться, разбить пузырёк с кровью и выкинуть мел в канаву. И не стану.
Свечи горели ровным светом, когда я дочертила пентаграмму — и обернулась.
Конте спокойно спал, устроившись в нише на охапке ельника. После ужина мы, не сговариваясь, сели по одну сторону от костра, Конте достал из рюкзака заранее заготовленную отполированную дощечку, передал мне другую и мы принялись за дело: вырезать силуэты птиц и зверушек. В каждом была проколота невидимая дырка на месте глаза, и Конте собирался
Колыбель. Такое странное слово. Неужели в нашем доме появится ребёнок? И я… стану матерью?
Не верится. Но это всё-таки произойдёт.
Неужели Тень этого не увидит? Ни меня, ни маленького Ниро?
Я перевела взгляд на спящего Конте, на лбу которого залегла горькая складка. Он тоже не забыл брата. Мы говорили о Тени нечасто, но всё же говорили, и в каждом разговоре невидимой нитью проскальзывала его тоска — и моя надежда. Что, если Тень всё-таки вернётся?
Глубоко внутри Конте тоже надеялся, я знала. Но рано или поздно любая надежда исчезает.
Я склонилась над пентаграммой, заключённой в круг. Помедлила — и дописала такое близкое теперь имя.
«Тень».
С замиранием сердца я достала пузырёк с кровью. Внутри оставалось совсем немного, но на одну попытку должно было хватить. Возможно, на две, если очень повезёт.
В Подземье тоже была глубокая ночь. А это значило, что где-то там…
…Тень думает обо мне. О нас.
— Тень, — прошептала я. — Где бы ты ни был, я жду тебя. Тебя ждёт Конте и ждёт твой сын. Мир, полный солнца и ветра, клубничного варенья и настоящих друзей. Помнишь, ты мечтал об огромных кораблях? Мы можем быть с тобой рядом в этом мире. Всю жизнь. Навсегда.
Я вздохнула. Вряд ли Тень захочет вернуться ради клубничного варенья. Нужно было подобрать аргумент получше. Хотя бы для того, чтобы чувствовать себя увереннее. Ведь он всё равно меня не слышит.
…Тень. Там, в другом мире, в Подземье, у разбитого Зеркала, у мёртвых порталов. О чём он думает? Что чувствует?
Я глубоко вздохнула и встала. Пора.
Первая капля крови. Вторая. Третья. Я отмеряла кровь очень осторожно, чтобы хватило на вторую попытку, но сердце колотилось, а пальцы дрожали так, что я чуть не расплескала весь пузырёк.
Последний шанс. Пожалуйста, пожалуйста, пусть у меня получится!
Пятая капля коснулась меловой линии. И пентаграмма вспыхнула, связывая миры.
Я застыла. Ну же, Тень, вот он, путь домой, перед твоими глазами, сделай только шаг…
Пентаграмма оставалась пустой. Я стояла на месте, кусая губы.
Может быть, Тень видит мою пентаграмму — и колеблется, не в силах всё бросить? И нужно только подождать…
Я вздохнула. Нет. Если он захотел бы, он бы шагнул внутрь давным-давно — ещё тогда, когда я начертила пентаграмму в первый раз. Посмотри правде в глаза, Дара. Тень просто не хочет возвращаться.
Я отошла к погасшему костру и села, глядя сквозь пустую пентаграмму. Конте был прав: это было безнадёжно. Тень принял решение, и он уже не передумает.
Внутри сделалось пусто. Свечи по-прежнему горели ровно, и пентаграмма сияла, как и минуту назад; казалось, Тень вот-вот шагнёт наружу. Вот только теперь я знала, безнадёжно и отчаянно, что этого не произойдёт.
— Тень, — прошептала я. — Почему?
Неужели я ошибалась? Всё это время — ошибалась? И в сердце Тени не было сомнений, а желание быть со мной и с Конте не раздирало его душу надвое?