Нахалка
Шрифт:
— Можешь, — сдался он, — а относительно вышеизложенных требований…
— Ты с ними согласился.
— Когда?
— Молчание — знак согласия, — я протянула к нему вторую руку и коснулась чуть шершавой щеки, — привыкай.
— Дорогая, ты не знаешь, с кем играешь.
Повисло молчание. По сути, я действительно не знаю, с кем играю. Чтобы узнать человека нужно время или опасные ситуации, в которые вы совместно или по одному попадаете. Стара поговорка, «друг познается в беде» и до сих пор актуальна.
— Как сказать… Или же ты о темной стороне
Он подозвал официанта, распорядился, чтобы дали счет.
Кто в нормальном состоянии, при относительно хорошем настроении скажет, что он плохой? Признание «нехорошести» вызывает чувство вины, поэтому большинством отвергается.
— Возможно, — ответил МЧ.
Что ж, внутренний цензор присутствует, и это замечательно. Жаль, отмалчивается, словно хранитель страшной тайны.
— В таком случае, не порть моего хорошего мнения о тебе. С розовыми очками на носу куда легче играть.
— Я запомню. — Глухо ответил он.
— А про личного повара?
— И про него.
Он расплатился, мы вышли в фойе. Хмурится, пока помогает мне одеть пальто, хмурится, открывая двери и пропуская вперед меня. Идем к машине, продолжает поджимать губы. А они у него и так тонкие, не смотря на то, что целуется здорово.
— Макс? — останавливаю его на полпути к машине.
— Что?
— Не злись, — подхожу ближе, встаю на цыпочки подтягиваю его к себе, — я согласна урезать все свои требования до одного тебя. — Целую, вернув улыбку на это хмурое лицо, от чего улыбаюсь сама.
— В смысле? Сократить?
— До одного тебя. Будешь поваром, массажистом, водителем, гидом,… возможно, заменишь плюшевого мишку.
Высвобождаюсь из его рук иду к машине. — Значит завтра в 11:05, а какой аэропорт?
— Я тебя заберу из дома. — Отвечает подоспевший МЧ, открывает передо мной дверь. Помогает сесть, плавно закрывает дверь. Обходит авто вокруг, занимает свое место, заводит машину, выезжает с парковочного места.
Через две минуты молчания, когда я уже решила, что не спросит, он поворачивается и спрашивает.
— Какие обязанности исполняет плюшевый мишка?
Несколько часов подряд он наблюдал за тем, как ночь сместила звезды с востока на запад, растворила в своей черноте подсвеченные луной облака и, томно вздохнув, ушла за ночными светилами. Под гудки сработавшей сигнализации за окном медленно гасли фонари. Серое непроснувшееся утро открыло новый майский день, не веря в близость летнего зноя. Возможно, потому что последние деньки месяца порадовали мелким дождем. Который окропив улицы ночью, застал пару у подъезда Полины.
Оторвавшись от него, она напомнила, — мне пора.
Хорошо, — согласился МЧ. И, вспомнив разговор, прерванный поцелуем, переспросил — Так у тебя виза открыта?
— На пять лет, туристическая.
— Зачем? Ты говорила, что никуда не ездила.
— Это был подарок. — С грустью ответила она. — И потом… смысл поездок сам собой аннулировался. Зато сейчас она мне очень
— Да, пригодится.
Он молчал, она выжидательно на него смотрела. В эти тихие мгновения время остановилось. Дождь продолжал трусливо моросить, не заявляя всей своей силы, ветер гнал обрывки объявления через двор, а свет фонарей стал бледнее.
Ее щелчок по его носу вывел из задумчивости.
— Кто преподнес тебе такой подарок?
Улыбнулась, провела ладонью по его щеке и ответила, — это уже не имеет никакого значения. Он умер.
Когда дверь за Полиной закрылась, Макс продолжал смотреть на панель домофона, задаваясь лишь одним вопросом, «Кого именно она похоронила?»
Вот и сейчас приехав в свою квартиру, он несколько часов подряд бессмысленно смотрел в окно. Перед его глазами утро медленно сменило ночь, и вскоре согрело теплом каменные джунгли, но зритель остался не вовлеченным в созерцание обыденного чуда.
Он вздохнул, выходя из мысленно ступора, так и не решив, как узнать о связывающем ее и Грэга прошлом, не проявляя своего интереса?
Сборы не заняли много времени. Сама того не замечая, я между делом за три дня продумала и собрала сумку.
МЧ говорил, что о коктейльных нарядах и аксессуарах к ним мне беспокоиться незачем. По его словам пригодится что-нибудь для дома и на выход в город, то есть в город выбираться будем, как обычные туристы. Спортивный костюм с брюками и шортами уместился в чемодан сам собой, кроссовки и пара футболок так же незаметно скрылись в его чреве. Кто знает, какими будут мои аппетиты в Туманном Альбионе.
Я не раскрыла всех своих пожеланий на программу досуга, так как не обдумала ее детально. Не говорить же ему, что возможность перелета в Лондон и путешествия по его окраинам превысила все скромные ожидания его спутницы. К тому же бродить в одиночестве мне не придется, буду в сопровождении первоклассного гида. Его, кстати, я попросила за мной не заезжать, объяснила это важными делами. Хотя, на самом деле на самом деле по пути в аэропорт заскочила к родителям.
Нежелание знакомить его с ними возникло после папиной фразы, обращенной к маме, «Ты в это веришь?» При иных обстоятельствах, я бы не сомневалась в нем ни на минуту и познакомила. Но сейчас внутренний голос менторским тоном от случая к случаю напоминал — это игра, все это игра! V! А я не хочу, чтобы на сцене жизни моих родных играли посторонние.
— Когда тебя ждать?
С волнением спросила меня мама. Не отпуская Соню с рук, ответила, что во вторник вернусь. Взгляд скользнул по дверце холодильника, занавесям на окошке и обеденному столу.
— Мам, я тут подумала и решила поинтересоваться. Ты помимо магнитика на холодильник что хочешь?
— На выбор? — улыбнулась мама.
— Ага.
— Вернись в целости и сохранности.
— Будет исполнено, другие пожелания есть?
— Мормышек и панагры пару десятков возьми, — предложил присоединившийся к нашим посиделкам отец.