Нахаловка 2
Шрифт:
При воспоминании о крепки мозолистых Борькиных руках, у нее что-то сладко отдалось внизу живота, но Катерина волевым усилием подавила это не ко времени возникшее желание. Вот сделаем дело — тогда и оторвемся по полной!
[1] Ложкарь — повар (уголовный жаргон).
[2] Лаврушник — уроженец Грузии или Кавказа (уголовный жаргон).
[3] Лакшовка — проститутка (уголовный жаргон).
[4] Чушкарь — грязный, опустившийся, презираемый всеми осуждённый (уголовный жаргон).
[5] Ряженка — водка (уголовный жаргон)
Глава 6
—
— Только граблями своими грязными здесь ничего не трогай! — строго прикрикнул на него Стас, вальяжно усаживаясь на водительское место. — Хрен после тебя отмоешь — химчистку салона заказывать придется!
— Ой, да ладно! — Но все-таки одернул руки от панели управления Борис. — Ничего ему не будет — это ж немцы склепали!
— Вот то-то и оно, что немцы! — «через губу» произнес уголовник. — Ты хоть представляешь, сколько такая тачила капусты стоит?
— Сколько? — «наивно» спросил лесоруб, который был прекрасно осведомлен, сколько стоит все это богатство — у них с Катькой в гараже стоял агрегат не хуже — в город за покупками гонять. Но знать об этом залетному фраерку явно не стоило. А то еще заподозрит своими куцыми мозгами, что всё вокруг совсем не то, чем кажется.
— Ты о таком лавэ даже не слышал, — презрительно фыркнул Колыванов, запуская двигатель кнопкой.
— Ух, ты! — Театрально выпучил глаза Борис. — Она еще и без ключа заводится? Прям как гоночный болид из Формулы-1?
— Мля, ну точно дерёвня… — с тяжелым вздохом произнес Стас. — Да, такая же, как в Формуле-1. Куда рулить? Где твой родственник с Бурятом калдырит?
— Давай, рули прямо, — показал пальцем лесоруб, — до Нахаловки докатимся — дальше покажу.
— Ну, давай, раз по-другому не умеешь… — покачал головой Колыванов, утапливая педаль газа.
Мерин бодро рванул со стоянки и выскочил на трассу, ведущую к рабочему поселку.
— Зверь! — вновь восторженно заявил Борис, высовываясь в распахнутое окно.
После принятие небольшой дозы спиртного, благотворно сказавшейся на «восстановлении» похмельного организма, свежий порыв ветра тоже основательно проветрил его одурманенные мозги. Голова практически совсем перестала болеть, а физическое состояние лесоруба пришло в норму. Он мог бы прямо сейчас легко вырубить этого гребаного городского утырка, но делать это в летящей на полном ходу машине, да еще и не на самой лучшей трассе, усеянной ямами и колдобинами, было бы верхом глупости. Ну, это фигня, успеет еще вырубить этого бычка.
А бычок-то явно «племенной», раскачанный, с толстой шеей, бугристыми мышцами спортсмена и сломанными ушами бывшего борца. Но по сравнению с крепким, но жилистым лесорубом, руки которого «привыкли к топорам», бывший спортсмен казался большим, но каким-то рыхлым. Видно, что чрезмерное возлияние и обжираловка, явно не пошли ему на пользу. А по сравнению с глыбоподобным Бурятом, он, вообще, не шел ни в какое сравнение.
Настроение стремительно
— Лесорубы —
Наша родина тайга,
Дед Морозу
Мы соседи.
Нас боятся
И февральская пурга,
И лохматые
Медведи!
Эге-гей!
Привыкли руки к топорам,
Только сердце
Непослушно докторам,
Если иволга
Поёт по вечерам,
Если иволга
Поёт по вечерам.
— Ты чего там бурчишь, чепушила деревенская? — недовольно произнес Стас, которого неадекватная реакция местного креста слегка нервировала: все пацаны сейчас там хавают-выпивают, а он вынужден катится хрен проссышь куда, словно распоследний лошара.
— Да так, — глупо улыбнулся лесоруб, — настроение хорошее!
— А-а-а, — по-своему понял его Колыванов, — торкнуло, наконец, по старым дрожжам?
— Ага! — шмыгнув носом для придания еще большего деревенского колорита, еще шире улыбнулся Борька. — Чердак отпустило! Жизнь прекрасна! — заорал он, высунувшись в открытое окно по пояс. — Эге-гей!!!
— Твою, сука, мать! — выругался в голос Колыван. — Хайло завали, урод! И обратно засунься!
Как же ему хотелось дать в зубы этому деревенскому алику, который его совсем достал своим тупыми ужимками. Может быть, он так и поступит, только позже, когда найдет Бурята. А сейчас ему нужно завалить на все свои хотелки, и показать Ржавому, что он еще может приносить пользу всему «честному обществу». А там, глядишь, если все пойдет как надо, Хорек с Бульдозером подключатся, и Стасу удастся соскочить с мокрухи, за которую он сейчас в Федеральном розыске.
— Да ладно тебе, чувак, — примирительно произнес Борис, — че такой напряженный? Сейчас до Бурята доедем, и вернешься к своим бродягам! Не боись, без тебя все не выпьют и не сожрут! У Катьки этого добра — десяток таких бригад напоить-накормить хватит! Да и недалеко уже — чай, Нахаловка не город какой. Вон туда рули! — И Борис ткнул пальцем в очередной поворот.
Колыванов послушно свернул в указанный проулок, ведущей к окраине поселка, где располагалась усадьба Махмуда. Главное, думал он, чтобы старый таджик дома оказался, или Валек с Иванычем, кто в курсе замеса с Бурятом. Хуже, если из них никого дома не окажется — тогда придется вырубать залетного и паковать в багажнике «Мерина». А это — лишнее палево! Не дай Бог, к таджику участковый Сильнягин заявится, а тут такая тачила под забором стоит. Уж он-то всех своих знает, как облупленных! После найденных кусков гребаного Бурята в брюхе свиньи, он просто так не отстанет! Настороже все время теперь старый легаш…
Когда в поле зрения выросла высокая стена «поместья» Махмуда, Борис указал на виднеющиеся впереди откатные металлические ворота:
— Рули туды. В этой халупе мой дядька обитает.
— Ну, нихрена себе, какие у вас в Задрищенске халупы имеются! — Явно удивился заезжий фраерок, оценив виднеющийся даже из-за высокого забора трехэтажный особняк. — А твой дядька, ваще, кто?
— А ты с какой целью интересуешься? — Неожиданно Борис заговорил на понятном Колывану языке. — Ты у Бурята поинтересуйся, с кем он знакомства водит…