Нахаловка 2
Шрифт:
— Да мы и тут, вроде, неплохо сидим, — засомневался Ржавый.
— Да что вы, господа? — слегка надавил Борис. — Это же на свежем воздухе! Птички поют! Мясо на мангале шкворчит! Водочка холодная, словно родниковая водица, пьется за милую душу… Водочку льем, водочку пьем… — неожиданно запел песню Круга лесоруб.
— Водочкой только живем! — дружно подхватили известные всем слова городские бандюки.
— И музыка соответствующая у моего дядьки найдется! — добавил Борис. — А весь хавчик и бухло, что здесь не доели и не допили, можно с собой забрать. Правда
— Конечно, вообще без проблем! — ответила, появившаяся в дверях хозяйка заведения. — Я сейчас вам все в одноразовую тару упакую.
— Ну, господа хорошие? Едем? — дрожащим голоском попытался додавить захмелевшую компанию бригадир лесорубов.
— А тебе-то с этого какой понт? — Ржавый, словно жопой почувствовав неладное, обратил внимание на чрезмерную навязчивость деревенского алкаша.
— Ну… так Бурят же! — словно само собой разумеющееся, выдал лесоруб. — Он мне пригрозил, что если я ему веселую компанию, то есть вас, не организую, мне лучше ему на глаза не попадаться… А если привезу — поить будет, сколько в меня влезет!
— В натуре серьезный аргумент! — заржал Паха. — Ну, че, пацаны, как насчет пожрать шашлыков на фанзе у Бурята?
— Ё-ё! Да! Говно вопрос! — Дружный веселый рев поддатых бандитов был ему ответом.
— Тогда, дернем еще по одной и покурим на улице, пацаны, — предложил Ржавый, — пока местные халдеи нам хавчик упакуют.
Зазвенело стекло, забулькало в стаканах. Борис тоже сунулся с пустой рюмкой в общую свалку и ему начислили безо всяких разговоров. Проверку на вшивость он успешно прошел. После того, как тара опустела, вся городская гоп-компания, разгоряченная сорокоградусным, поднялась из-за стола и неорганизованной толпой выплеснулась на улицу. За столом остался только Борис, с ненавистью глядящий на бандюков сквозь большое окно.
— Никогда не замечала, что ты у меня такой талантливый? — Катерина подошла к мужу и промокнула бумажной салфеткой его лицо, покрывшееся от напряжения крупными каплями пота. — Прямо заслуженный столичный артист из какого-нибудь с сериала!
— В гробу я видел такие сериалы! — отозвался Борис, наливая до краев стопку и одним махом опрокидывая в рот её содержимое.
Катерина недовольно поморщилась, но ничего не сказала мужу, прекрасно понимая, в каком состоянии он сейчас находится.
— Но, сука, это же наш дом, Катюха! — выдохнув, продолжил он. — И нехрен всякой мразоте топтаться в грязных гадах по нашим светлым чуйствам, да качать свои гребаные права!
— Согласна, — кивнула Катя, обнимая мужа за плечи. — Не стоило им вообще здесь появляться! Береги себя, Боря! И про мужиков не забывай!
— А то! — Лесоруб поднялся на ноги — Ну, с Богом, что ль?
— Прости Господи грехи наши тяжкие! — Катерина быстро перекрестила мужа. — Иди… Вазген, ну где тебя носит? — Заорала она во весь голос, чтобы не показывать Борису, как тревожно у нее на душе. — Со стола надо собрать!
Выскочив на улицу, лесоруб достал из кармана мятую пачку сигарет и, усевшись на ступеньках лестницы, с наслаждением закурил.
—
— Да не… рукой подать, — натянув в очередной раз на лицо физиономию конкретного недоумка, произнес Борька. — Это у вас в городе расстояния, что только на тачках разъезжать. А у нас в деревне все на одиннадцатом номере передвигаются.
— Это на своих двоих, что ли? — усмехнулся бандит.
— Ага, — кивнул лесоруб. — Это и дешевле, и для здоровья полезно. Да вы не переживайте, я вас напрямки через лес по просеке как раз к самой дядькиной халупе выведу. И моргнуть не успеете, как на свежий шашлычок поспеете!
— Хех, а у вас в Гадюкино все так елдачить[4] любят?
— Так скучно ж у нас… — пояснил Борис. — Новых людей почти не встретить, а остальные все друг про дружку знают.
— Настоящая дыра, — согласился Ржавый. — Жопа мира. И как вы тут только живете?
— Да так, живем — хлеб жуем, — пожал плечами лесоруб. — Да и не жалуемся особо.
Рыжий задумчиво посмотрел в окно, сквозь стекло которого был виден соблазнительный крепкий силуэт Катерины.
— А вот шалашовки у вас зачетные! — произнес, наконец, Ржавый. — Особенно вот эта цыпа из забегаловки… Вот закончим здесь дела, надо будет к ней яйца подкатить! Че так вылупился, болезный? — заметив косой взгляд лесоруба, оскалился уголовник. — Тоже, небось, вдул бы ей со всем прилежанием, да по самые помидоры?
— Да ей здесь полдеревни бы вдуло, — едва сдерживаясь, чтобы не засадить кулаком по наглой морде, отвел взгляд в сторону Борис. — Только у неё мужик лютый. Не только за такие слова, но и за один косой взгляд яйца открутит!
— Ладно, посмотрим мы попозже на этого лютого. — Ржавый презрительно сплюнул на землю сквозь щель в зубах. — И не таких подвигали…
Он хотел еще что-то сказать, но появившийся маленький кривоногий грузин, нагруженный пакетами еды, оторвал его от «приятной беседы».
— Куда покласть, уважаемый? — Качнул он шуршащим на ветру полиэтиленом. — Все для вас упаковал! Кушайтэ на здоровье!
— В багажник «Крузака» кидай, — с важным видом распорядился уголовник, идя следом за поваром. — Пацаны, по коням! — распорядился он, когда пакеты с едой заняли свое место. — Э! Болезный! — Ржавый окликнул лесоруба. — Падай на переднюю сидушку, — указал уголовник. — Дорогу будешь показывать.
— Эт мы можем! Эт мы завсегда! — Втянув голову в плечи, засуетился Борис, семеня к указанному джипу. Запрыгнув в салон, лесоруб обернулся к Паше, с комфортом развалившемуся на заднем кожаном сиденье. — Нам туда! — И он ткнул пальцем в сторону исчезающей в небольшом и редком лесочке грунтовой дороги.
— Трогай, Шумахер! — произнес Ржавый, обращаясь к водителю. От небольшой дозы выпитой в рыгаловке алкашки, его отчего-то слишком сильно развезло, и теперь неслабо кумарило. Если бы он был немного потрезвее, то уже давно догадался бы, что местным пойлом что-то явно не так. Но мозги, одурманенные «добавкой» Вазгена, отказывались нормально соображать.