Наивная смерть
Шрифт:
Она вошла, и Соммерсет появился в вестибюле. Кот тяжелой тенью жался к его ногам.
– Позволь мне просто сказать: «Поцелуй меня в зад», и покончим с приветствиями, – начала Ева. – Мне работать надо.
– Его еще нет дома, – невозмутимо сообщил Соммерсет.
Опять спазм сжал ее желудок. Она сбросила пальто.
– Спасибо за доклад.
– Ему пришлось перенести некоторые встречи, чтобы выкроить время для ленча.
Ева бросила пальто на столбик перил и повернулась волчком. Теперь у нее появился удобный объект, на который
– А ты выжидал, да? Не терпелось макнуть меня лицом в это дерьмо? Держу пари, ты сплясал джигу, когда узнал, что Мэгги в городе. Что ж, можешь…
– Совсем напротив, – перебил ее Соммерсет, сохраняя полную невозмутимость. – Я совсем не рад. Могу я задержать вас на минутку?
– Зачем?
У него на щеках заиграли желваки, и Ева поняла, что ошиблась. Невозмутимость Соммерсета была только кажущейся.
– Я не в восторге от того, что приходится обсуждать Рорка вот так, у него за спиной, а вы только усложняете мне задачу. Но я так встревожен, что другого выхода у меня нет.
Теперь у нее пересохло во рту.
– Встревожен чем?
– Зайдите на минуту в гостиную. Я разжег камин.
– Отлично, отлично.
Ева вошла в гостиную. Веселое красно-рыжее пламя плясало к камине. Поблескивала парчовая обивка диванов и кресел, лоснилась любовно отполированная драгоценная древесина. Но, стоя в этой теплой, нарядной, красивой комнате, Ева чувствовала себя продрогшей до костей.
– Хотите присесть?
Она лишь покачала головой, подошла к окну и уставилась в темноту.
– Что ты хотел мне сказать?
– Я налью вам вина.
– Нет. – Только вина ей сейчас и не хватало. У нее и без того голова пульсировала болью. – Давай, выкладывай.
– Она опасная женщина, лейтенант.
– В каком плане?
– Она манипулирует людьми. Обожает приключения, столкновения, конфликты. Она обладает властью над людьми. По-настоящему красивые женщины обычно наделены такой властью. Ее способности были хорошо отточены еще двенадцать лет назад, и вряд ли они с тех пор притупились.
– Точно, – пробормотала Ева. – Бьет без промаха.
– И плюс к тому она наделена острым интеллектом.
– Сколько они были вместе? – Соммерсет ничего не ответил, и Ева повернулась к нему лицом. – Только не надо мне этих маневров! Сколько?
– Несколько месяцев. Почти год.
Ей пришлось опять отвернуться к окну, потому что теперь в сердце поселилась боль.
– Довольно долго. И почему это кончилось?
– Они задумали одно дело… Потребовалось несколько месяцев подготовки. – Может, Ева и не хотела вина, а вот Соммерсету не помешало бы. Без выпивки трудно было выложить то, что он собирался рассказать. – Объектом был богатый человек. У него была превосходная коллекция произведений искусства.
Соммерсет подошел к расписному шкафчику с напитками и налил себе небольшую порцию виски.
– Магдалена должна была заинтриговать его, установить отношения. Он годился ей в дедушки,
– Синица в руки.
– Совершенно верно. Ему пришлось бросить эту работу: он опасался, что информация неверна, что его подставляют. Ему это дорого стоило. Я говорю не только о потерянном времени и напрасно потраченных усилиях.
– Но он не последовал за ней, не заставил ее заплатить? – Ева опять повернулась к Соммерсету. – Он этого не сделал, потому что ему было больно, и боль была важнее желания отомстить. Он ее любил?
– Он был ослеплен.
Болезненный узел у нее внутри затянулся еще туже.
– Хуже. Это еще хуже.
– Согласен. – Соммерсет отхлебнул виски. – Он очень много от нее вынес за то время, что они были вместе. Она любила риск – и в профессиональном плане, и в личной жизни. Вы ее видели. В ней есть огонек. Его это привлекало.
– Она умна, – с трудом выговорила Ева. – Умна и образованна. Я ее прокачала.
– Разумеется. Да, она очень умная молодая женщина.
– Ему это импонировало. Даже больше, чем физическая близость, хотя и она тоже играла роль.
Соммерсет помедлил немного. Он видел, что Ева в шоке, на нее обрушился тяжкий удар, а то, что он собирался сказать, добавит ей еще больше боли.
– Она хорошо разбиралась в искусстве, в музыке, в литературе. А он всегда хотел учиться, узнавать, усваивать вещи, которых был лишен в детстве. Она прекрасно умела считать, а кроме того, у нее была страсть к роскоши. К глянцу, если можно так сказать.
– И она любила воровать. Это ему тоже импонировало, – добавила Ева.
– Она любила брать. Присваивать. Если он приносил ей подарок, она, конечно, приходила в восторг, какое-то время только об этом и говорила, но ей гораздо больше удовольствия доставляли украденные вещи. Только ей всегда было мало, и она получала еще больше, даже не прося напрямую. Не знаю, как у нее это получается, но она умеет настоять на своем. И сейчас она захочет большего.
– Она сегодня приходила ко мне на работу. Как раз перед самым уходом.
– Вот оно что. – Соммерсет опустил взгляд на свой стакан, отпил еще виски. – Да, это на нее похоже. Посеять семена сомнения, сделав вид, что она просто хочет утихомирить страсти.
– Да, что-то в этом роде, – согласилась Ева. – Она хотела мне напакостить, я это сразу поняла. И тем не менее ей это удалось. Она сказала, что он согласился поработать с ней, помочь в делах. Если она сумела уговорить его на новое дело, хотя бы помочь ей с подготовкой, тогда помоги нам бог.