Накануне
Шрифт:
– А вот скажи мне, дорогой товарищ Чаганов, – невысокий пожилой мужичонка с морщинистым лицом, в стоптанных сапогах и потёртой телогрейке, из первого ряда то и дело оборачивается к публике, ища поддержки собравшихся. – ты почему не записываешь наши наказы? А то получается как на выборах в Государственную Думу: приезжал к нам один господин из города, велел писарю записать наши наказы и укатил в тот же день в Москву. А ты даже и записать не хочешь? В одно ухо влетело, в другое – вылетело.
Народ в зале одобрительно
"Похоже, местный "дед Щукарь""…
– А вы испытайте меня, – подмигиваю я деду. – а ну как не надо мне ничего писать и так всё помню.
– С меня начинай, – тянет руку кто-то из задних рядов. – что я сказывал?
– Хорошо, покажитесь на свет… Никандров, Семён Ипатьевич из Малых Озёрок… просили узнать почему остановилось строительство железной дороги от станции Обозерской до Беломорска.
– Теща у него в Сороке живёт, приходится ехать вкругаля, аж через Ленинград… – слова "Щукаря" тонут во всеобщем смехе.
"По сути – объездной резервный путь из центра в Мурманск (Кировская железная дорога проходит у Ленинграда слишком близко к финской границе), как его не хватало в Зимнюю войну… а достраивали эту ветку уже в Отечественную летом 1941-ого".
– Теперь вы, комсомольцы из Молотовска, – поворачиваю голову к группе молодёжи. – Василий, Маша, Катя и Дуся, вопрос о строительстве клуба, кинопередвижке и библиотеке. Правильно?
– Правильно! – Зарделись девушки.
"Идём дальше слева направо: снабжение овощами, промышленными товарами, дороги… всё последние ходоки – просят построить мостик через Лодьму".
Зал ожидания почти опустел, с улицы доносится растяжное: "Полюшко-поле, полюшко широко по-о-ле"…
Глава лодьминской делегации достаёт из котомки небольшую вещицу: на деревянной дошечке – звезда, составленная из небольших красных грубо обточенных камушков. "Типа сувенир, чёрт его знает брать или не брать"?
– Можно взглянуть? – Наташа Сарсадских, студентка-геолог, которую вместе с мужем две недели назад мы подвезли до Озерков, где они пересели на архангельский поезд, берёт в руки мой подарок.
– Ну как закончили практику? – Обращаюсь к её мужу, высокому плечистому парню с пышной шевелюрой.
– Да, в порядке… спасибо вам… – рассеянно с паузами отвечает он, достав из кармана лупу рассматривает камни. – возвращаемся в Ленинград… У нас поезд через три часа.
– Что это рубины? – Тоже наклоняю голову.
– Нет, это пиропы, минералы из группы гранатов.
– Саш, – обращается девушка к мужу. – что скажешь?
– Они самые, – подтверждает он. – дедушка, а где вы их взяли?
– Так я ж о том, милок, и баю, – расплывается он в улыбке, показывая редкие жёлтые зубы. – около деревни, недалече от Уймы, Лодьма течёт. В запрошлом годе она
– Точное место показать сможете? – Отрывается от камней Наташа.
– Знамо дело могу, только вот внучку моему, Сёмке, сподручнее будет. – теребит он соломенные волосы паренька лет десяти, стоящего рядом.
– Через болото там надо идти, – солидно, копируя манеру деда, отвечает Сёмка, не сводя взгляда с моих орденов. – потом вдоль берега Лодьмы до затона, там река поворачивала, подмыла течением берег. Вот там на плёсе полно камней этих.
– Мы едем с вами, дедушка… – Решительно заявляет девушка.
– Наташа, а поезд? А приборы? – Взмолился муж, показывая в угол зала, где были свалены их рюкзаки, поверх которых лежала сложенная тренога теодолита.
– Поезд отменяется, – командует она, тыча пальцем на довольно крупный серебристый октаэдр (две четырёхганные пирамиды, соединённые основаниями) в центре звезды. – ты вот этот камень хорошо рассмотрел?
– Милости просим, – чуть опаздывает с ответом девушке старик. – мы завсегда рады гостям.
– Товарищ Чаганов, нужна ваша помощь, – решительно поворачивается ко мне Сарсадских. – с транспортом. Мы берём на себя полевое картографирование местности… без подробной карты ни дорогу, ни мост не построить.
– Да, конечно…. товарищи, – обращаюсь к инструктору и сержанту из городского Управления НКВД. – надо организовать машину, помочь геологам.
Дед с внуком и ещё трое молчаливых мужиков из группы поддержки завороженно с открытыми ртами поворачивают головы, следя за стремительным развитием событий. Первым реагирует сержант, бросаясь к телефону.
– Не может быть… – тихо шепчет объевшийся груш, завладевает сувенироми садится за стол на свободный стул и бросает жене. – пенал, быстро.
Та бежит к поклаже и сразу находит в кармашке нужную коробочку, возвращается к столу. Муж достаёт из пенала небольшую металлическую рукоятку с цангой на конце, зажимает октаэдр и решительным движением выламывает его из звезды. Устремляется к окну, ходоки окружившие геолога не отстают, наконец в зале слышится неприятный хрустящий звук.
– Режет! – Восклицает Сёмка. – Дяденька, это что алмаз?
– Пока рано говорить, товарищи, – поясняет геолог. – нужно собрать побольше образцов и исследовать их в лаборатории.
"Пиропы – спутники алмазов в кимберлитовой трубке… Которые где-то здесь быть должны, но насколько мне известно километрах в ста от города, в тайге под толстым слоем осадочных пород. А тут – совсем рядом с Архангельском и на поверхности"…
– Так это, не надобно нам никакой машины, – приходит в себя старик. – на баркасе под парусом мы за час до Уймы дойдём, а дальше по тропе она всё едино не пройдёт.