Nakazanie
Шрифт:
– Как-то очень упрощенно, - не выдержала Кира.
– Конечно, сначала вы сопротивляетесь, убегаете от того, что вам неприятно, - согласился мужчина. – Но потом заставляете себя привыкнуть или вас заставляют. Психика человека устроена так, что принимает за норму самые противные человеческой природе вещи, если человек по каким-то причинам попал в негативную среду.
– Почему?
– Чтобы просто не сойти с ума. Это происходит бессознательно, как защитный механизм. Ребенку вообще свойственно впитывать все из окружающего мира, словно губке. Он не разбирает - просто впитывает. Потом, конечно, ребенок вырастает,
– Хмм… - промычал Костолевский, разглядывая свои ботинки. Получается, виновато общество, потому что вовремя не защитило?
– С другой стороны, работает маятник и кроме необходимости быть привычно униженным, возникает необходимость унижать самому. Восстановить баланс. Унизить другого ровно настолько, насколько унизили его и даже больше. Понимаете? Это как петля бесконечности…
Беседу прервала медсестра,- она извинилась и что-то шепнула доктору на ухо. Тот кивнул. Затем добавил:
– Не все так просто, милейший, к сожалению. Если бы все было так просто…
– Ваш голос за убийцу? Я права? – раздался удивленный возглас Киры.
– Нет, вы не правы. Мой голос за ребенка. И потом, моя задача не оправдывать или судить, а разобраться в причинах. Попытаться помочь людям, которые были лишены этой помощи вовремя. Особенно от тех людей, которые должны были любить их больше всего на свете и защищать, - от родителей. – Он кивнул в сторону фотографий и спросил: - А вы представляете, девушка, через что пришлось пройти человеку, чтобы докатиться вот до такого?
– То есть пусть ходит и режет? А мы ему поможем потом?
– Я такого не сказал. Преступник однозначно должен быть изолирован от общества и чем раньше, тем лучше для всех. Знаете, милейшая, это вы довольно однобоко смотрите на вещи… Знаете, сколько людей возвращаются ненормальными с войны, плена, мест заключения? И куда их потом девать от греха подальше? Всех в тюрьму, а лучше к стенке? Заметьте, они стали такими не за двадцать лет, а за гораздо более короткий срок. Дети ломаются легко, по большей части даже не пытаются сопротивляться - они любят своих родителей, верят им.
– Сказав это, врач поднялся со стула и жестом пригласил следователей к выходу.
– Еще одно, - тихо проговорил Костолевский.
– В двух случаях тела жертв были подвешены за ноги к дереву. Вы можете это объяснить?
– Не знаю… Сложно сказать. Возможно, ему так практически удобнее совершать действия над телом. Или ассоциация.
– Ассоциация?!
– Ну, может, фильм какой посмотрел, где супер герой подвешивает врага за ноги и это бессознательно отложилось как аксиома успеха. Извините, меня ждут пациенты. Желаю удачи!
Машина мчалась по дороге обратно. Виктор с нежностью провез ладонью по руке Киры. Та хихикнула, скосив глаза в сторону водителя.
– «Милейший!» Представляешь, если бы у нас в отделе были бы подобные
Виктор не отреагировал, продолжая задумчиво смотреть вперед. Затем открыл было рот, чтобы что-то сказать. Но передумал.
Впереди блеснул купол Никольской церкви, - из нее вышла толпа нарядно одетых людей, - очевидно после обряда венчания. Вскоре на улице появились и новобрачные. Костолевский смущенно посмотрел на Киру, которая в это время рассматривала фотографии. Девушка перевела взгляд с фотографий на крест купола и попросила:
– Останови здесь! Я быстро...
Удивленный шеф сбросил газ, съехал на обочину, а Кира проскользнула в церковь. Там она купила свечу и шепотом спросила у одной из старушек:
– Где здесь ставят на удачу?
– Николаю – чудотворцу, - послышалось в ответ. – Вон та икона. И к мощам приложись, не забудь.
Кира поблагодарила и направилась к лику святого. Им всем сейчас нужно чудо.
Глава 42
Тяжелый взгляд полковника был направлен куда-то в сторону. Сидоренко дал возможность обсудить подчиненным за столом его кабинета все новости от любовниц до покупок нижнего белья. Кроме того, спокойно выслушал, как в очередной раз поспорили Валя с Сергеем, чему последние немало удивились. Чтобы всегда вспыльчивый и горячий на расправу шеф молча терпел? Действительно, в его жизни что-то происходит что-то необычное… Впрочем, вскоре разговоры вновь вернулись к работе, а именно к действиям сотрудников прокуратуры.
– Чем они вообще занимаются? – возмущалась в настоящий момент Валя. – Нам втык дают. За что, скажите? Мне просто интересно. Мои ребята пахали и пашут как проклятые. Сама практически здесь живу, - дома уж забыли, как выгляжу. А зарплата у нас не сравнится с ихней. А сама прокуратура где? Где их работа? Эта москвичка бегает все по психиатрам. Зачем? Я вчера передачу смотрела, что ген убийства у человека с рождения. Что какие-то исследования могут только генетики проводить. Чем работа прокуратуры делу помогла? Чем? Им звездочки, а нам…
– Если раскроем дело, тебе тоже звездочку дадут, - буркнул Сидоренко. Но перевести разговор на более спокойный лад не удалось.
– Мне?!!! Причем тут я?!!! У нас блага получают дядьки из главка, о которых мы и не слышали, но которые вовремя примажутся, как только пройдет слух о том, что преступления возможно будут раскрыты. А я – так, с боку бантик. Как глодала десятый хрен… Так если не помогают, так хоть бы не хаили! А то как ловить, так нас в хвост и в гриву! А как напрячься и на каждое преступление документы собрать, - их нет. Правильно, им для премии нужно одно дело и много преступников. А нам один преступник и много дел. Как наш «Потрошитель», например.
– Валь, - устало протянул полковник. – Ты как маленькая. Есть система. В каждой системе есть недостатки. Это, знаешь, как в браке. Сначала радуешься и используешь плюсы, потом замечаешь одни минусы и упираешься в них как баран, пока брак не распадется…
На последней фразе взгляд Андрея Львовича вновь ушел в сторону. Место оратора занял Ковалев.
– Оставь их всех в покое. У других ведомств своя голова на плечах и своя ответственность. «Втык» нам дали за «наружку» и не без оснований. Я сам вчера выезжал проверить посты. Несколько человек опять свалили домой раньше срока.