Наказаны любовью
Шрифт:
Карлос отключил телефон, он не ответил на звонок отца. Он не хотел его видеть
— Карлос, — Кристина погладила его по голове, — ты уверен в том, что говоришь?
— Да, теперь понятно отношение, — он никак не мог теперь произнести слово «мама».
Кристине прижимала его к себе, стараясь забрать его боль, отчаяние. Она прекрасно понимала, что Августа просто не способна быть матерью. Она сама это видела, понимала, поэтому и нашла в себе силы убежать из того дома, но как теперь помочь Карлосу. Кто та женщина, что родила его? Какие условия были у
— Зачем они родили меня? Им ведь не нужны дети вообще.
— Не говори так, — что она могла еще сказать.
— Это правда.
Кристина молча соглашалась с ним, но в слух не могла этого сказать, ведь тогда бы пришлось объяснять — откуда она это знает.
— Тебе надо успокоиться.
Карлос смотрел на нее глазами, полными боли и отчаяния.
У Кристины сжалось сердце.
— Скажи, как я могу облегчить твои страдания?
— Если бы вы были моей мамой, — у него это просто вырвалось. — Хотя нет. Вы не можете. Ведь тогда я бы вас возненавидел за то, что вы меня бросили. А отец. Он всегда скверно относился ко мне. Я не понимал. А сейчас. Он видимо хотел того, другого. А оставили меня.
— Кого другого? — удивилась Кристина.
— У меня есть брат. Брат, который живет с матерью. Любим, обласкан. А я как, ненужная вещь, брошенная и забытая. Скажите, какая женщина может так поступить? Что она за мать?
— Карлос, — Кристина ахнула. — О чем ты говоришь? Какой брат? — Она так испугалась за Даниэля. Ведь он тоже являлся братом Карлоса по отцу. Что скажет Карлос, когда узнает об этом? Женщине стало страшно.
— Мой брат, единокровный, — продолжал юноша. — Она взяла его, а меня оставила, потому что я был слаб, болезнен.
— Что?
— Да, в это трудно поверить, но я сегодня узнал, услышал. Дед все подтвердил. Кто они? Как живут? Они счастливы? Как она может жить спокойно, оставив свое дитя?
Кристина не могла поверить в то, что слышала. Какой же Алехандро изверг. Так поступить со своим сыном. Разлучить его с матерью и братом. У него есть еще один сын, так зачем тогда он пытается отнять у нее Даниэля. У нет ни ничего святого.
— Сынок, — она ласково тронула его руку. — Мой дом — этой твой дом. Ты всегда здесь желанный гость. Не надо судить тех, кого не знаешь.
— Они мои…
— Ты не знаешь всего, как все было на самом деле. Может твоя мама не хотела тебя оставлять, может у нее просто не было иного выхода.
— Почему я, а не он?
Кристина покачала головой — на этот вопрос у нее не было ответа. Ей безумно хотелось увидеть сейчас Алехандро и вцепиться в его горло за то, что он так бесцеремонно вмешивается в жизни людей, калечит их судьбы.
— Вы молчите. Не просите меня не судить ее. Я ее просто ненавижу, всей душой, всем сердцем. Она для меня мертва.
Кристина побледнела от этих слов, сердце кольнуло так, что она прижала руку к груди. Казалось, что Карлос нанес ей удар прямо в грудь.
— Что с вами? Вам плохо? — он обеспокоено смотрел на нее. — Простите меня. У вас и так полно своих проблем. Я пойду.
— Нет. — Кристина встала. — Ты останешься здесь. Отныне это твой дом. Я не знаю, кто та женщина, что родила тебя, но, — на ее глазах навернулись слезы, — я стану тебе матерью, —
Карлос замер в ее объятиях, словно черпая ее силу.
Кристина гладила его волосы. Она повернулась и увидела, что спустились Сабрина и Даниэль, молча задавая вопрос, но женщина покачала головой, молча попросив их уйти и ничего не спрашивать. Карлос так и не увидел их. Они услышали лишь обрывки последних фраз.
— У тебя есть работа. Если тебе не хватает семьи, то мы станем тебе семьей, — она постаралась улыбнуться. — Одно могу сказать — скучно тебе с нами не будет.
Карлос даже улыбнулся.
— Кто вы? Откуда такой ангел на земле?
— Что ты такое говоришь, — отмахнулась женщина, — у меня полно недостатков и пороков.
— Нет, я их не вижу.
— Но это еще не значит, что их у меня нет.
— Спасибо вам за все, — он поднес ее руку к губам и поцеловал. — Спасибо. Я благодарю бога, что он свел нас.
— Пойдем, я постелю тебе в комнате Рафаэля. Ты не будешь против?
— А это будет удобно?
— Да, не беспокойся.
— А Сабрина и Даниэль, они не обидятся, что я останусь ночевать в комнате их отца?
— Они будут рады, увидеть тебе утром за столом. Это твой дом.
Кристина потянула Карлоса за руку на верх.
— Боюсь, что отец… — Карлос смотрел, как женщина перестилает постель.
— С твоим отцом я поговорю сама. Он не будет против того, чтобы ты пожил у нас.
— Вы уверены?
— Да, — Кристина понимала, что обрекает себя на трудный разговор и новые проблемы, но не помочь Карлосу не могла. Она так привязалась к нему. Она видела его беззащитность перед Августой и Алехандро, который постоянно от него что-то требовал, навязывал свое мнение. — Все будет хорошо. Ложись. Отдыхай. А я посижу тут рядом с тобой. Буду оберегать твой сон.
Карлос не мог поверить в то, что слышал, еще никто и никогда так ему не говорил. Он позволил уложить себя в постель, чувствуя со стороны этой удивительной женщины такую нежность и заботу, что ему хотелось плакать. Вот такие должны быть матери. Добрые. Чуткие. Внимательные. Он засыпал, держа ее за руку, словно боялся отпустить, потерять то, что обрел.
Рамона в одиночестве пила чай. Роберто ушел, так и не позавтракав, наверное, ему совершенно не хотелось видеть ее. Виктория в след за ним тихо покинула дом. Ну а Палома, уже как неделю завтракает у себя в комнате в компании медбрата, вернее под его присмотром. Пожилая женщина отодвинула чашку в сторону. Аппетита совсем не было. Вся ее жизнь разваливалась на части. Роберто отдалялся. Виктория изменилась, ее сложно держать в узде. Девушка впервые в жизни влюбилась. Любовь, Рамона скривилась. Что же она делает с людьми? Меняет их, заставляет совершать невероятные поступки. Какая жалость, что ее сыну не удалось удержать свою дочь от этого, но есть она. Рамона, которая просто обязана вмешаться. Палома не сможет ей помешать. Пусть занимается своим лечением, хотя это лечение давало совершенно обратные результат. Да женщина сдерживается, борется со своим пристрастием и теперь чувствует себя уверенней.