Наконец пришла любовь

Бэлоу Мэри

Маргарет молча ждала продолжения.

– Он рос счастливым, озорным и подвижным, словом, обычным мальчиком, – сказала леди Карлинг после долгой паузы. – Он любил животных и защищал всех, кто, по его мнению, нуждался в защите, включая слуг и деревенских мальчишек. Он ужасно страдал, когда его отец внезапно умер, мы оба страдали. Но страдание – это часть человеческой жизни, и он, конечно, оправился. Он был беззаботным, необузданным и деятельным, как это свойственно нормальным молодым людям. И вдруг, как вы только что сказали, один исключительно глупый поступок перечеркнул всю его жизнь. Наверное, я никогда не узнаю, почему он так поступил, но что случилось, то случилось.

В определенном смысле его жизнь закончилась. Сомневаюсь, что последние пять лет были счастливыми для него. Во всяком случае, он не выглядит счастливым. За эти пять лет он постарел на десять. Он был красивым мальчиком. Но возможно, в конечном итоге его жизнь вернется в свое русло. Возможно, она снова станет нормальной, даже счастливой. Вы мне нравитесь. Вы лучше, чем я могла рассчитывать.

– Но я еще ничего не решила, – запротестовала Маргарет. – Наша свадьба может не состояться.

Леди Карлинг улыбнулась, хотя ее глаза подозрительно блеснули.

– Наверное, вы уйдете отсюда с убеждением, – сказала она, – что я вела себя бессовестно, прибегнув к эмоциональному шантажу, вместо того чтобы занимать вас приятным разговором, как полагается хорошей хозяйке. И вы будете совершенно правы.

Маргарет улыбнулась, оценив это признание.

– Дункан не был бессердечным повесой, которые развлекаются, бросая невинных девушек и сбегая с замужними дамами, – сказала леди Карлинг. – Он сделал это лишь однажды, причем в определенной ситуации. Я не оправдываю его, Маргарет. Как вы заметили, он и сам себя не оправдывает. Но ему тридцать лет. Умножьте тридцать на триста шестьдесят пять дней, и даже если пропустить годы, которые он отсутствовал, получится множество дней, когда он не совершал никаких низких поступков. Подумайте об этих днях, Маргарет. Они гораздо больше характеризуют моего сына, чем один-единственный день. Выходите за него замуж, если сможете, и полюбите его. А теперь позвольте предложить вам еще чашку чая и похвалить шляпку, которая была надета на вас, когда вы вошли в дом. Где вы достали такую прелестную, вещицу? Сколько бы я ни искала, я не видела ничего подходящего, кроме как на головах других дам. Грэм пришел бы в ужас, услышав, что я говорю. Он постоянно сетует по поводу счетов за шляпки, которые ему приходится оплачивать, но если бы я могла найти хотя бы одну или две действительно красивые шляпки, разве я стала бы покупать некрасивые или даже уродливые, не правда ли?

– Я купила самую обычную шляпку, – сообщила Маргарет, – и украсила ее сама.

– Это хорошая мысль! – заявила леди Карлинг. – Я просто должна заполучить вас в свои невестки, Маргарет, и не желаю слышать никаких возражений.

Они рассмеялись как раз в тот момент, когда дверь отворилась и вошел лорд Шерингфорд.

– Я выступила в твою защиту, Дункан, – сказала его мать. – Оказывается, Маргарет сама отделывает свои шляпки, поэтому мне просто необходимо, чтобы она стала моей невесткой.

– Полагаю, мама, – отозвался он, взглянув на Маргарет, которая поднялась на ноги, – этот аргумент так подействовал на нее, что она готова разрешить мне поместить объявление о помолвке в завтрашних газетах.

– Вовсе нет, несносный ты человек, – возразила леди Карлинг, – Она разрешит, когда ты убедишь ее, что брак с тобой – единственное, что сделает ее по-настоящему счастливой на всю оставшуюся жизнь. Зачем еще женщине выходить замуж и становиться собственностью мужчины, словно она вещь? Именно поэтому я вышла за твоего отца и прожила с ним счастливо почти двенадцать лет. И по той же причине я вышла замуж за сэра Грэма, пусть даже временами он напоминает сэра Ворчуна.

– Значит, – сказал

Дункан, когда она поднялась на ноги, чтобы снова обнять Маргарет, – ты даешь мне свое благословение на продолжение ухаживания за мисс Хакстебл, мама?

– Не благословение, Дункан, – отозвалась леди Карлинг, – а мой материнский наказ. Мы с Маргарет чудесно поладим. Мы обе обожаем шляпки.

Выходя из дома под руку с лордом Шерингфордом, Маргарет сомневалась, что он представляет, как сильно его любит мать и как страстно она выступила в его защиту.

– Полагаю, визит, – сухо произнес он, подтвердив ее подозрения, – был весьма познавательным.

– Мне понравилась ваша мать, – отозвалась она. – Если я выйду за вас замуж, то отчасти потому, что хотела бы иметь такую свекровь.

Он только покосился на нее, не поворачивая головы.

Маргарет улыбнулась, размышляя о том, каким он был до величайшей ошибки в своей жизни. Хотя его мать не вдавалась в подробности, нетрудно было представить себе мальчика, который любил возиться с животными и стоял за них стеной, когда с ними дурно обращались, и юношу, счастливого, беззаботного и немного необузданного. В сущности, совершенно нормального, как, например, Стивен.

Изменился бы Стивен, соверши он что-нибудь столь же недостойное, как то, что совершил Шерингфорд? Наверняка. Однако разве он перестал бы быть Стивеном? Но Стивен без света и радости? И без чести?

Когда-то в лорде Шерингфорде были свет и радость.

И честь?

– Вы выглядите очень серьезной, – заметил он. – Что случилось? Вы с сожалением осознали, что не можете выйти замуж за мою мать вместо меня?

– Какая досада, не правда ли? – улыбнулась Маргарет. – Кто вы, лорд Шерингфорд? И кем вы были?

– А то, что было между, вас не интересует?

– Но ведь вы отказались обсуждать этот период?

– Да.

– В таком случае мне придется удовлетвориться тем, что было до и после.

Он не ответил, и они продолжили путь в молчании. Он вошел в Мертон-Хаус вместе с Маргарет, но не проследовал дальше холла.

– Вы собираетесь на концерт у Джонстонов сегодня вечером? – спросил он.

– Я получила приглашение, которым не могу пренебречь, – ответила она. – От наших бывших соседей по Трокбриджу, сэра Хэмфри и леди Дью. Они приехали ненадолго в Лондон и пригласили всю нашу семью.

– Вот как? – Он приподнял брови. – А галантный майор тоже там будет?

– Вероятно.

– Мой соперник? – поинтересовался он.

– Вовсе нет, – возразила Маргарет. – Я не играю в игры, милорд. Я честно сказала вам, на каких условиях выйду за вас замуж через… Сколько осталось? Двенадцать дней? Меня нисколько не интересует Криспин. Уже много лет.

– Не считая того, – сказал он, – что вы слишком бурно протестуете.

– Вы опять дерзите, – заметила она.

– Да, – согласился он. – А как насчет вечеринки у миссис Генри завтра вечером? Вы будете там?

– Уверена, что к завтрашнему дню я буду благодарна за тихий вечер дома, – сказала она. – Я всегда находила непрерывные увеселения лондонского сезона несколько утомительными.

А в этом году особенно, хотя она провела здесь всего лишь несколько дней.

– Позвольте мне проводить вас туда, – предложил он. – Миссис Генри – сестра моей матери. Она не откажет мне от дома и будет рада познакомиться с вами.

– Даже не знаю, – неуверенно произнесла Маргарет.

– Будьте справедливы, Мэгги, – сказал он. – Вы велели мне ухаживать за вами на публике и чаще встречаться наедине, чтобы лучше познакомиться. Предоставьте мне возможность делать и то и другое. Иначе целый день будет потерян, и останется всего одиннадцать дней.