Наконец пришла любовь

Бэлоу Мэри

– Ты заслужил, чтобы тебя выпороли плетьми, Шерингфорд, – заявил он. – И мне доставило бы величайшее удовольствие быть тем, кто это сделает. К сожалению, ты можешь отделаться всего лишь каторгой или петлей. Даже я не верил, что ты способен на подобное злодейство. Кэролайн безутешна с тех пор, как узнала правду, а Рэндольф…

– Норм. – Дункан поднял руку. – Пока ты не углубился в свой прочувствованный монолог, могу я спросить? Тернер что, лишился языка, с тех пор как я видел его в последний раз на приеме у моей тетки? Мне казалось, что это ему полагается произносить речь.

С момента прибытия Тернер не произнес ни слова. Однако сейчас все

взгляды обратились на него.

Он прочистил горло.

– Вы помогли моей жене утаить от меня существование сына, Шерингфорд, – сказал он. – И продолжали удерживать его после ее смерти. У меня не столь мстительный характер, как у Нормана. Я приехал за своим сыном, и я заберу его с собой. А вас я готов предоставить вашей совести.

– Рэндольф! – воскликнул Норман в приступе негодования. – Не может быть, чтобы ты…

Дункан снова поднял руку.

– Именно этого, – сказал он, – я от вас ожидал, Тернер. Насколько я понимаю, Норм – единственный из вашей компании, кто не знает, как было дело?

Тернер побледнел больше, чем это казалось возможным.

– Я знаю… – снова заговорил Норман.

– О, придержи-ка язык! – резко бросил Тернер, оставив своего зятя с открытым ртом и выражением крайнего удивления на лице.

– Мои шурины знают правду, – сказал Дункан. – Моя жена тоже. А также мои невестки. Другие члены семьи узнают, как только с секретностью будет покончено. Бедной Лоре правда уже не повредит. Родственники моей жены – влиятельные люди, Тернер. Как и мой дед, мать и отчим. Все они уважаемые члены общества, словам которых доверяют. И все они способны хранить секрет, если их об этом попросить. От вас зависит, сколько народу, помимо членов моей семьи, узнает об истории зачатия Тоби, – никто или все. Решайте.

Тернер попытался изобразить негодование.

– Я не знаю, что, по-вашему, вам известно, Шерингфорд, – заявил он. – Я не знаю, что вам наговорила моя жена. Видит Бог, она не отличалась особой правдивостью. Но ребенок мой.

– Он даже похож на тебя, – вставила Кэролайн. – Когда он подбежал к карете, мне показалось, что я вижу тебя в детстве. Никто, увидев его, не станет оспаривать тот факт, что он твой.

– Он также, – произнес Мертон приятным тоном, – похож на вашего сводного брата, мадам. Так по крайней мере говорят. Мне не приходилось встречаться с ним лично. Но если понадобится, я это сделаю. Охотно.

– На Гарета? – переспросила Кэролайн.

– Если его так зовут, мадам, – отозвался Мертон, склонив голову. – Как я понял, он был камердинером вашего брата чуть более пяти лет назад. Весьма удобно для вас всех, не сомневаюсь. Должно быть, вы были привязаны к нему.

– Кэролайн, любовь моя, – произнес Норман.

– Вы ничего не сможете доказать, Шерингфорд, – заявил Тернер, побагровев. Его лицо исказилось от ярости, пальцы сжались в кулаки. – Чтобы из всех возможных мерзостей предположить такое? Так вот что она вам наговорила? Я…

Дункан приподнял брови, когда он резко замолк.

– Изобьете меня до потери сознания, Тернер? – поинтересовался он. – Сомневаюсь. Скорее я свалю вас с ног одним ударом. Вряд ли вам это понравится. Давайте поступим как разумные люди. У меня есть к вам предложение.

– Послушай, Шерингфорд, – сказал Норман. – Ты не в том положении, чтобы…

– О, помолчи, ради Бога! – перебила его Кэролайн.

Норман закрыл рот, скрипнув зубами.

– Предложение такое, – продолжил Дункан. – Вы возвращаетесь в Лондон и рассказываете всем, кто станет вас слушать, а слушать будут

все, куда и зачем вы ездили, а затем объявляете, что вы ошиблись. Что вы убеждены без тени сомнения, что Тоби не ваш сын, что он был зачат в грехе, поскольку мы с Лорой были любовниками еще до побега. Вы публично отвергнете его, отказавшись признать его своим сыном и принять на себя ответственность за его воспитание. После чего вы можете жить дальше, как вам нравится.

– Это возмутительно, Рэндольф! – вскричал Норман. – Он не в том…

– Вам уже советовали закрыть свой рот, Пеннеторн, – заметил Морленд.

– Как я могу отказаться от собственного сына? – спросил Тернер, облизнув губы. – Он мой, Шерингфорд. Я…

– Что, Тернер? – поинтересовался Дункан. – Наблюдали за его зачатием?

Кэролайн прижала руки ко рту. Норман разинул рот. Тернер снова побледнел.

– Конечно, пойдут разговоры, – сказал Дункан, – будто я наставил вам рога, прежде чем сбежать с Лорой. Но большинство давно уже так считает. Вы легко отделаетесь, Тернер. Дамы всплакнут, сочувствуя вам. Если хотите, можете даже рассказать, что вы подбили мне глаз, когда были здесь. Я не стану этого отрицать, и, полагаю, мои шурины тоже.

Тернер молчал, глядя на него.

– Решайте, – предложил Дункан. – Если вы откажетесь, весь высший свет узнает правду. Не сомневаюсь, что многие поверят. Пусть даже эта правда исходит только из моих уст. Как вы могли заметить, людям нравится верить в худшее о своих ближних. Но когда ко мне присоединятся голоса весьма уважаемых людей – герцога Морленда, графа Мертона, барона Манфора, маркиза Клавербрука, сэра Грэма Карлинга, не говоря уже об их женах, – сомневаюсь, что в Англии найдется уголок, где вы сможете спрятаться от позора и скандала, который неизбежно разразится. Даже если закон и церковь отдадут вам Тоби, ваша жизнь потеряет всякую ценность. Выбор зависит только от вас.

– Я хочу, чтобы кто-нибудь объяснил мне, – сказал Норман, – что все это значит. Ты проиграл, Шерингфорд. Ты похититель детей и мошенник. Ты скрывал существование ребенка от его любящего отца почти пять лет.

Но никто даже не обратил на него внимания.

Тернер снова облизнул губы.

– Он мой сын, – произнес он почти шепотом.

– Разве? – поинтересовался Дункан. – Вы сами знаете, что это не так. Он мой сын – во всех отношениях, которые имеют значение. Он даже носит мое имя, полученное при крещении. Тобиас Дункан Пеннеторн. И я буду любить его так же сильно, как если бы он был моим законным ребенком.

– И у которого есть мать, дяди и тети, которые с радостью примут его в свою семью, – добавил Мертон.

– Рэндольф, – вновь забормотал Норман, – неужели ты…

Но Тернер развернулся на каблуках и зашагал в направлении дома.

– Кэролайн, – сказал Норман, – ты не могла бы…

– О, помолчи! – воскликнула она, повернувшись к нему и сверкнув глазами. – Неужели ты не понимаешь, что он шантажирует Рэндольфа, и у Рэндольфа нет иного выбора, кроме как согласиться? Разве Лора сбежала бы от мужа, если бы ребенок действительно был от него? Но он и не от лорда Шерингфорда: он был тогда влюблен в меня. О, я всем сердцем сожалею, что предложила Рэндольфу взять Гарета в Лондон. Мне следовало бы знать, что Рэндольф слишком ревнив, чтобы все сработало, а Лора слишком щепетильна. Мне следовало бы знать, что она помчится к лорду Шерингфорду, а он увезет ее, бросив меня, к тебе. О, перестань таращиться на меня с таким глупым видом. Пойдем, Норман, а то Рэндольф уедет без нас.