Налоговая история. (Аспирантура, Бакалавриат, Магистратура). Учебное пособие.
Шрифт:
Бедняга ещё не знал, что я подкралась сзади…
Готовишься, Соколов? Ждёшь своего выхода? Надушенный, уложенный. Культурный эстет! Наверняка, улыбаешься, как на картинках учебного пособия по психиатрии. Какого цвета сегодня твоя глупая бабочка? И что это вообще за бестолковая попытка притвориться котом Леопольдом?! Я-то знаю! Ты — мышь хулиганистая!
За судейским столом ждал Лёня Савицкий, а я выступала уже не в первый раз. В шикарном платье, с изысканным репертуаром:«Чтобы петь джаз, Регина, нужен потрясающий слух. Особая отточенная техника, сумасшедшее легато, определённый
От мысли, что в ближайшую минуту мне доведётся увидеть его впервые со вторника и вновь прикоснуться к требовательным губам, приятно сдавали нервы… Но больше всего веселило его наивное неведение — хоть в чём-то Кирилл мне проигрывал! Всегда невозмутимый, всегда продуманный, а самое главное, настолько очаровательный, что любую пакость хотелось списать на случайность. Теперь он стоял, скептично скрестив на груди руки, и наблюдал за парнишкой в шляпе, исполняющим джазовый стандарт. Между прочим, пел наш прямой конкурент.
Духовые перекликались с игривыми клавишами, а чужой, недостаточно миловидный по сравнению с Соколовым голос, лился в микрофон и мониторы у блестящих ботинок вокалиста. Недолго тебе, Кирилл, осталось наслаждаться «Fly me to the Moon»*.
Унеси меня на Луну.
Позволь петь среди звёзд,
Увидеть весну
На Юпитере или Марсе.
Другими словами, возьми меня за руку,
Малышка, и поцелуй*.
«Спасибо» моей наслушанности и выработанной привычке читать переводы… я смутилась. Опустилась взглядом вниз по мужской спине, за которой продолжала маниакально выжидать подходящего момента, обнаружила подтянутую задницу Соколова в узких брюках и беззвучно вздохнула через губы, вытянутые трубочкой. Меня не столько пугала даже перспектива петь на глазах солиста Death Breath, как решиться испоганить Кириллу его выход...
В кулисы из зала застенчиво заглядывал свет, но я пряталась от него за широкими мужскими плечами. В уголке взрослый, коротко стриженный ведущий прищёлкивал пальцами в такт мелодии и увлечённо вычёркивал кого-то в списках — отлично, он даже не обращал внимания на присутствие Соколова и не выдавал меня, угрожающе стоящую у него над «душой».
Отбросим конкурс. Сделаем вид, что коньяк в моём пустом желудке, отсутствие нужного микрофона, исковерканное имя — всё это мелочи слишком эфемерного порядка. Мне показалось! Тогда я просто хочу с ним поздороваться в губы!..
Сократить это ничтожное жгучее расстояние, сквозь которое я тяготела пробраться руками к его рёбрам, а ртом — к самонадеянно ухмыляющемуся лицу!
Я уже неконтролируемо вздрагивала под приближающийся финал песни. Потому что не была уверена, что Кирилл растеряется. Что, догадавшись, отпустит «без продолжения»: и тогда не только он опоздает
Соколов предчувствовал. Вдруг непонимающе медленно обернулся в темноту из-за правого плеча, но я отодвинулась, не издав ни звука. Скрылась в глубине на одних носках туфель и открыла ему вид на дверь в гримёрную комнату, в которой ждали следующие по списку артисты. Показалось ли мне или просто хотелось верить, но… он продолжительно и нетерпеливо смотрел позади себя, ожидая, что кто-то войдёт.
Кто-то, у кого он украл из имени целых четыре буквы?! Ха! Ещё чуть-чуть, Соколов! Потерпи немного.
В этот момент по необъяснимым причинам он выглядел уязвимее, чем обычно. Левой рукой сильнее сжал микрофон, а правую, чуть потрясывающуюся спрятал в карман. Вздохнул и поспешил вернуть пытливый взгляд на сцену.
Ничего себе! Неужели и талантливые маэстро способны нервничать перед выступлением?!
— In other word…
Пора? Уже?! Боже мой!.. ты же видишь там, что не я первая это затеяла?
— In other word… — повторилось вновь выше и надрывнее, подталкивая меня к действиям.
Я поёжилась от распалившегося азарта. Сбросила на пол плед, в который куталась до последнего. Обернула дёрнувшегося Соколова со спины мёртвенной хваткой, забралась одной рукой под пиджак и зацарапала нагретую рубашку, прилегающую к его замершей без дыхания груди. В те две секунды, которые Кирилл ещё не сумел совладать с недоумением, я осторожно прижалась щекой к его горячей щеке, стараясь не смазать красную помаду в уголке своего рта.
Высокие каблуки — одно из условий успеха. Без них я бы не дотянулась…
— i…
Его лицо дрогнуло от улыбки. Я почувствовала это и сильнее сжала зеркальце в правой руке. Вспыхнувший взгляд серых глаз покосился из-под ресниц в мою сторону.
— …love…
Нельзя было допустить, чтобы он увидел!
— …you!
Я невесомо чмокнула Кирилла в ямочку, опасаясь слишком бурных, портящих мой макияж прикосновений. Убедилась в том, что на его коже остался слабый след, чуть не пискнула от восторга и сделала это снова, резче и безжалостнее. Снова! Снова! И снова! В зале уже раздавались аплодисменты… Дотянулась до скулы, не то целуя, не то гладя Соколова губами вплоть до самого рта. Мне показалось, или он, погорячевший, подставляющийся и пытающийся дышать размереннее… засмущался?
О, как это мило! Особенно с таким пурпурным цветом лица!
Краем глаза я обратила внимание, как со сцены в наш карман кулис двинулся вокалист в шляпе, закончивший своё выступление. Мне раздирающе хотелось рассмеяться! Но и успеть, как можно больше…
Я начала ослаблять хватку, позволяя Кириллу повернуться и, едва он повёл головой в фатальном направлении моего рта, поймала его двумя руками за лицо. Попался, птенчик!
Он ошибся в том, что снова зажмурил глаза, и, даже когда ещё мог спастись, не оставил себе шанса. Задержал дыхание так, что его грудь, наполнившаяся воздухом, приподнялась, и просто сдался. Позволил разукрасить свой рот, словно у циркового клоуна Клёпы! Сквозь несдерживаемую кривую улыбку я продолжила аккуратничать, но уже над его податливыми сладкими губами, цепляясь за них и стараясь оставить как можно больше пигмента.