Налоговая история. (Аспирантура, Бакалавриат, Магистратура). Учебное пособие.
Шрифт:
— Осталось четыре минуты, — мы остановились неподалёку от гуляк, облепивших островок, где возвышалась ёлка с гигантскими стеклянными шарами красного и жёлтого цвета.
— До чего? — хмыкнула я, планируя пошутить…
— До Нового года по Москве, — пожал Соколов плечами.
ЧТО?!
— Так быстро?! — я дёрнулась и полезла в карман за зажигалками. — У кого бенгальские огни? Надо подготовиться… мы всё провороним!
— О, очнулась! А я говорила… — прыснула Даша. — Но нет, как же мы не накрашенные в десять слоёв выйдем из номера?!
От
— Ребят, я сейчас вернусь, — вдруг ни с того ни с сего выдала Оксана. — Даш, вот стаканы.
— Куда ты?! — испуганно вытаращился Вова. — Я же говорю, времени не осталось!
— Я… хочу сфотографироваться с дедом Морозом, — мечтательно растянула она губы в улыбке.
А-а-а, вот оно что! С таким коротконогим, с родинками по всему лицу и мешком претензий, который мы получили в чате после его заселения в отель? Надо было, видите ли, задержать водителя автобуса, чтобы Ярик не ждал вечернего — а заодно спалился и перед Вовой! Там всего-то было пару десятков мест!
— Ты не успеешь! Смотри, какая очередь! — продолжал логично возмущаться наш подозревака. — Подожди пять минут…
— Успею! — бросила Оксана и, пока Вова вбирал воздух, чтобы обрушить на неё свежие аргументы, кинулась в толпу.
Из-под подошвы быстро удаляющихся женский сапог вылетали клочки снега. И я, изумляясь целеустремлённости двух влюблённых, неожиданно ощутила, как мою правую ладонь невесомо огладили чьи-то горячие пальцы.
Соколов прошёл у меня за спиной, взяв у Даши пластиковые бокальчики.
— Забей, Вов. Опоздает – будет знать, — беззлобно заметил он.
— Не потеряется?
— Держи стаканы!
Соколов разлил по бокалам ракию. Хотелось попробовать, что же это такое, заменяющее черногорцам шампанское на Новый год и лекарства от всех болезней. За подготовкой время проистекало ещё быстрее, не замедляясь ни на секундочку. Хотя эти мгновения, я знала, что прямо сейчас запечатывались в памяти очень ярко: в стаканчике дрожал напиток, парило от прилавков, слышался хруст снега, смех, весёлые песни, разносящиеся эхом по улице. Некоторые люди сбивались в кучки над телефонной трансляцией, явно ожидая Новый год, как и мы, по столичному российскому времени. И самое приятное — что за мной наблюдал остановившийся рядом Соколов.
— Давайте за уходящий что ли выпьем, — засуетилась Ковалёва. — Весёлый был год! Начался в Италии – у некоторых, — уточнила она, занеся бокал, — заканчивается в Черногории. А сколько дипломов нахватались! Чего только Довлатов стоит!
— Не такой уж он и злой, этот ваш Довлатов, — влезла я. — Встречали и похуже.
Эти трое кадров засмеялись.
— Согласна, Растопчинская всех переплюнула, — закивала Даша. — Но главное – что мы с вами живы-здоровы…
— Мать, куда-то тебя не туда занесло, — усмехнулся Соколов. — Что за старпёровские тосты? Где огонь в глазах?
— Знаешь что? Мне ракию никто не поджигал!
— Нельзя открытый огонь
Жаль, прогноз погоды не учитывал духоту, которую он ввёз в страну…
— Ой, всё! Давайте уже выпьем!
Мы чокнулись и опрокинули в рот бокалы, поторапливаясь — часы на телефоне показывали уже без двух минут. Горло обожгла тёплая, стекающая в пищевод жидкость, а во рту появилось тонкое виноградное послевкусие. Но вот дыхание спёрло, тело пробрало, а я съёжилась, чуть не выронив из рук стаканчик.
— Пф-ф-ф-ф, это ж самогонка русская! — просипела сморщившаяся Ковалёва, и из её рта вылетело облачко пара. — У нас есть что-то закусить?
Я очнулась от будоражащего спиртового привкуса и обнаружила как Кирилл, угорая, достаёт из внутреннего кармана расстёгнутой куртки упаковку нарезки.
— Спаситель! — мы с Ковалёвой, да и Вовой тоже набросились на колбасу.
Вову, кажется, с одного глотка отправило в нокаут, потому что мы так и не дождались от него замечания. Пришлось сознаваться самой:
— Я думала, это что-то похожее на шампанское. Надо было не бокалы, а рюмки покупать…
Посмеивающийся Соколов свернул кружок колбасы и уложил к себе в рот. Жуя, достал из кармана бенгальские огни, выдал каждому по парочке в свободную руку. Затем выудил зажигалку, неторопливо поджигая один свой заискрившийся огонёк.
Он тихонько зашипел, источая приятный горючий запах.
— Неужели я и вправду постарела… У нас в номере есть что-нибудь не настолько крепкое?
— Гр… гр… градус нельзя понижать, — с разгону выдохнул Вова.
Мы, хихикая, скрестили бенгальские огни над молниеносно уничтоженной пачкой колбасы, прикладываясь к горящей палочке в руках Соколова.
— Ну всё, хватит болтать, — он убрал зажигалку, следом достав телефон.
Оказалось, на нём уже была подготовлена трансляция с Красной площади.
Из включённого динамика сразу же донёсся бой курантов — величественный колокольный звон, долетевший до нас даже в Черногории. Я глянула на чёрное небо, по которому проплывало серое облако, затмевающее звёзды. Из-за него стало ощутимо, что мы, остановившись в горах, находимся чуточку ближе к небосводу, чем обычно.
Значило ли это, что отсюда желание услышат отчётливее? Я улыбнулась собственным мыслям и опустила взгляд на жёлтые искорки бенгальского огня.
— А где Оксана?! — внезапно взволновался Вова, пока каждый из нас прислушивался к звону. — Я же… я же говорил, что она не успеет!.. Э-э-э-э-эй! Она с дедом Морозом целуется! Это что, Ярослав?!
Половина ударов позади… я, Кирилл и Даша испуганно переглянулись. Проделать такой путь, стырить костюм из детского сада, чтобы оттянуть бороду и за секунду стать узнанным… Ярослав — это судьба. Наверное, Ковалёва тоже успела так подумать и зачем-то отчаянно бросила под ноги догорающую скрючившуюся палочку. Взъерошила свою стрижку, схватила руками обездвиженного алкоголем Вову за лицо и… насильно поцеловала, отворачивая от зрелища возле кофейной избушки.