Наложница фараона
Шрифт:
— Я сожгу этот город! — вырвалось у Риндфлайша.
Но у Андреаса не было врагов; Андреас лишь повел рукой. И Риндфлайш понял, что Андреас все знает и Андреасу ничего не нужно; Андреас чистый.
Риндфлайш опустился на колени у ног Андреаса.
— Встань, прошу тебя, — ровным теплым голосом произнес Андреас.
Риндфлайш послушно поднялся.
Это было последнее искушение; соблазн дружбы Риндфлайша; соблазн того, что страшный и злой человек будет добрым для тебя одного. Но Андреас уже и не мог соблазниться этим. И никогда не мог соблазниться этим.
И Риндфлайш понял, что осталось лишь понести
И все же Риндфлайш робко попросил Андреаса:
— Не можешь ли ты дать мне что-нибудь в память о тебе?.. Какую-нибудь вещицу… что-нибудь, чего касались твои пальцы…
Андреас вынул кораблик и протянул Риндфлайшу на раскрытой ладони.
— Возьми, он серебряный.
— Нет, — Риндфлайш чуть отшатнулся, — не серебро и не золото. И это должно остаться с тобой, — произнес он, словно в каком-то внезапном озарении, — это должно остаться с тобой… захочешь уплыть…
— Уплыть… лететь… — задумчиво произнес Андреас.
Он спрятал кораблик и подал Риндфлайшу игрушечного, пестро раскрашенного петуха. Риндфлайш прикоснулся губами к игрушке и бережно положил ее за пазуху. Поверх рубахи на нем была куртка, подбитая волчьим мехом. Он снова опустился на колени, тотчас поднялся, и быстро ушел. И больше о нем не слыхали.
На том расстались Андреас и Риндфлайш.
Из монастыря вышел совсем старый, дряхлый монах. Он шел медленно, то и дело останавливался и опирался обеими ладонями на широкую закругленную верхушку своего посоха. И вдруг Андреас узнал его; это был тот самый монах, который когда-то учил Андреаса и других мальчиков в монастырской школе. Андреас сам удивился, как мог он узнать этого монаха-учителя через столько лет. Но узнал и не сомневался в своем узнавании. Монах приблизился к Андреасу. Андреас почтительно склонил голову.
— Что такое человек? — спросил монах глухим старческим голосом.
И снова Андреас вспомнил: это был первый из пяти вопросов, один король задал эти вопросы одному мудрецу. Тогда давно, в монастырской школе, Андреас и другие мальчики заучивали эти вопросы и ответы на них наизусть.
— Человек — это слуга смерти, — ответил Андреас, — это гость в этой жизни, это путник и прохожий.
— Кому подобен человек? — задал второй вопрос монах.
— Человек подобен снегу, который тотчас тает при малейшем тепле, — ответил Андреас. И подумал, что бывает и такое, когда снег может загасить пламя. Но ничего не сказал.
— Каков образ бытия человеческого? — спросил монах.
— Человеческое бытие — свеча на ветру, гаснущая быстро, подобно искре; человеческое бытие — пена, вздымаемая волнами и поглощаемая морем. — Андреас знал, что всё вспоминает сейчас верно.
— А где обретается человек?
— Во всякого рода борении. Он борется за всё то, чего он жаждет; а изнутри его терзают муки совести.
— А каковы же товарищи человека?
— Их семеро. Это голод и жажда, холод и жар, усталость, болезнь и смерть.
— Ты всё помнишь, ступай спокойно, — монах перекрестил Андреаса.
Андреас не помнил, как возвращался в город. Осаждавшие город ушли, все, далеко, в разные стороны; даже те, что прежде жили в городе, не вернулись. Андреас шел через лес; и снег сделался талый какой-то; и тонкие голые
Он очнулся на улице. Ворота были открыты, он прошел в город беспрепятственно. Болели виски и переносица ныла. Наверное, первая половина марта уже закончилась. Было пасмурно. Скользко было на мостовых. Небо низкое было и серое, с тревожными синими просветами. Сначала он шел легко. Усталости не было. Болело под ложечкой — чувствовал — ныло. Наверное, потому что давно не ел. Нет, это была боль от пустоты, внутри была опустошенность. И всё сильнее ощущалось что-то. И он еще не сознавал, что это он ощущает безысходность. И вдруг ничего не помнил; забывал тотчас то, что видел. Уже усталость была, появилась. И смутная появилась мысль странная, что лучше бы его сожгли; потому что тогда он не боялся, а теперь ему было страшно. Тогда было чего бояться, но он не боялся; а теперь он сам не знал, отчего ему так страшно.
Андреаса отличала эта хрупкая детская открытость. И сейчас ему было тяжко. Он еще никого не встретил на улицах, но у него уже было ощущение, что люди как будто сделались прежними, стали такими как раньше; и это ощущение больно ранило его. Ведь когда он уходил из города, люди были необычными. Раббани показал им чудо и зрелище чуда соединило их необычно. Раббани изгнал из города обыденность. Но нет, обыденность вернулась снова, Андреас это почувствовал. Голова болела; какие-то странные в своей этой обыденности голоса приказывали ему и грозили, и издевались над ним внутри головы. И он уже мучился одиночеством, страхом и тоской.
Раббани, конечно, не был таким хрупким и доверчивым, как бедный Андреас. Раббани знал, что так и будет с людьми; знал, что его первенство в городе мгновенно, и спокойно вернулся на свое обычное, обыденное место в мастерской. Это потому что Раббани хорошо знал обыденность, она не была для него таинственной. Таинственной и странной она была для Андреаса.
И если бы в то утро, когда Андреас вернулся в город, Раббани был бы в своей мастерской; тогда, возможно, все было бы иначе с Андреасом, Раббани сумел бы спасти его от смерти. Но так случилось, что Раббани в то утро, очень рано, поднялся на крепостную стену и смотрел совсем в другую сторону; и потому даже и не видел, как вошел в город Андреас…
Андреас подошел к дому сапожника. Так обыкновенно все было, все дома и улицы не изменились, прежние остались. И дом сапожника остался совсем прежний; как будто все, что Андреас пережил недавно, пережито было совсем в другой какой-то жизни, не в этой. И это было сейчас так странно и больно, и даже раздражало немного.
Дверь не была заперта, как всегда. Он вошел. В мастерской никого не было. Но Сафия услышала шаги и вышла. Она была тоже совсем будничная, в старом коричневом платье и волосы заплетены в одну косицу. Он помнил ее красивой и нарядной; и когда он увидел ее сейчас, раздражение продолжало мучить его. Но она протянула к нему руки, черты лица ее ожили, и она снова стала красивой. Это немного успокоило его.