Наложница особых кровей
Шрифт:
— А ты правда Дилайса убила? — шепотом спросил Эвен.
— Ну что вы, Ваше Высочество, разве я способна на такое? Это царевич Регнан за меня заступился, но и он не убил царевича Дилайса, просто обезвредил.
— Понятно, — вздохнул разочарованно мальчик и, почесав белобрысую голову, задал следующий вопрос: — А Экзекутор тебя колотит?
На этот раз возмутилась я:
— Это неправда, Ваше Высочество! Царевич Регнан меня и пальцем не тронул!
— Это пока что. Он свою жену убил, и тебя убьет. Он убивает всех женщин, которые
— Кто вам сказал?
— Об этом все знают!
— Все врут.
— Не врут!
— Врут.
— Нет!
— Да.
— Нет! — Эвен покраснел, разозлился и выпалил: — Не смей спорить с мужчиной!
— Почему с мужчинами нельзя спорить? — протянула я, сложив руки на груди.
— Потому что мужчины умнее!
— Неправда. Ум от пола не зависит. Если вам не нравятся мои слова, Ваше Высочество, скажите спокойно, чем, но не запрещайте мне говорить. Так поступают только тираны.
— Я не такой!
— А какой вы?
— Я нормальный!
— А люди говорят, вы заносчивый, капризный и избалованный.
— Капризный? — опешил Эвен. — Это я – капризный? Да я… я… — Юный царевич зачем-то оглянулся, вероятно, ища поддержку, но так как возле нас не было никого, сказал: — Кто так сказал? Я не капризный! Не избалованный! Я даже сам одеваюсь!
— Вот и царевич Регнан тоже не такой, как о нем говорят. Он добрый и справедливый и поступает по совести и букве закона. Это злые языки портят ему образ. Вы-то сами хоть знаете своего старшего брата, Ваше Высочество? Мнение о людях надо составлять самому.
— Ну, я…
— Когда вы в последний раз разговаривали как братья?
— О чем с ним говорить? — растерялся мальчик. — Он же старый совсем, ему наверняка тридцать…
— Царевичи должны уметь находить общий язык даже с пожилыми тридцатилетними людьми. Поговорите с Регнаном, Ваше Высочество. Составьте свое мнение о брате.
— Ладно. А он точно тебя не колотит?
— Нет. Но если попробует, вы ведь за меня заступитесь?
— Я ему так врежу, что у него голова отлетит! — пообещал Эвен.
— У меня лучший заступник во всей вселенной, — улыбнулась я, подавляя желание потрепать мальчика по коротким светлым волосам. Он почти того же возраста, что и моя сестренка Ксю, только вот Ксю комок энергии, а Эвен – вещь в себе. Царя-отца он не любит, из братьев признает только кроху-Эйла, но много ли радости возиться с таким малышом? — А приходите к нам с Регнаном поужинать, Ваше Высочество, — предложила я.
— Подлизываешься?
— Нет, просто мне очень интересно узнать, когда вы научились так хорошо управлять спасательной капсулой.
— Подлизываешься, — решил мальчик. — Ладно, я приду, но по своим причинам.
— Конечно, — уважительно проговорила я.
Я пригласила на ужин Эвена, а Регнан – Вейлина, причем с ним пришла и его избранница Рия. Они явились одновременно с Эвеном, компанию которому составила Нелла. Как эмпат я сразу считала,
Из присутствующих интереснее всех мне был царевич Вейлин. Дерзкий бабник, любитель покутить – репутация у него та еще, и он ее оправдал, когда уставился на меня оценивающе и протянул:
— Красивая. Правда, в одежде я вас сразу не признал, Дэрия.
В сотый раз я вспомнила тот унизительный момент на острове Красоты с оголением и ответила:
— А я вас сразу узнала. Вы точно такой, каким вас описывают.
— Невероятно привлекательный?
— Невероятно наглый.
Напряжение повисло в воздухе: очень не по себе было Нелле, она просто заморозилась, оказавшись рядом с Вейлином; заморозился и Эвен. Заморозилась и Рия, которая, как мне казалось раньше, вообще не может быть скованной… Мы расселись, принялись за еду, и Регнан стал расспрашивать Вейлина об Отборе.
— Отец приказал подыскать жену, но те высушенные рыбины, оставшиеся на острове, мне не нравятся, — протянул царевич, водя тонким пальцем по краю бокала с и-рьёном.
— Зато выбрал наложницу, — сказал Регнан, стрельнув взглядом в необычно тихую Рию. — Добился-таки своего.
— Естественно, — усмехнулся Вейлин.
Он, как и почти все дети царя Эйла, рыжеволос, причем оттенок рыжего удачный – темная медь. И это, пожалуй, единственное удачное в его внешности: ростом не вышел, плечи узкие, худой, черты лица острые, глаза невыразительные. В общем, вовсе не красавец, зато уверен в себе, внимателен, умен и остер на язык. Увы, Рия с такой болью и тоской на него поглядывает, что не только я, но даже и любой человек без способностей поймет, что она по нему страдает.
«Нашла по кому», — расстроилась я.
— Тебя отправили на Отбор не наложниц выбирать, — продолжил Регнан. — Отец недоволен.
— Ничего страшного, потерпит. Вижу, ты не оценил мою Рию! Эй, Рия, покажи, на что способна! Станцуй нам!
Девушка побледнела и выдавила:
— Я не танцую больше. У меня травма.
— Разве на Отбор берут с травмами? — удивилась Нелла; это были ее первые сказанные слова.
— Не берут, — кивнул Вейлин, — так же, как в гарем царя обычно не берут поварих, но всякое бывает, правда?
Настала очередь Неллы бледнеть; молодая женщина опустила взгляд и плечи. Эвен, решивший, что ее обидели, тут же сказал:
— Нелла – эллиди царя Эйла! Побольше уважения!
— С каких пор мы приглашаем за стол детей? — обратился к Регнану Вейлин.
— С этих самых, — спокойно ответил Регнан. — А ты что-то имеешь против?
— Ну что ты, это даже забавно. Как дела, Эвен? Чем живешь?
— У меня все нормально, — пробурчал мальчик.
— Вот и отлично. — Вейлин снова повернулся к Регнану. — Забавно, что мы оба выбрали союзных женщин. Последовал моему примеру?