Нам бы день простоять, да ночь продержаться!
Шрифт:
Хоть разброс японских залпов оказался весьма приличным, попади десантные транспорты под такое накрытие, неизвестно, чем бы все закончилось. Даже если бы все это легло просто в воду, но рядом, вполне могло получиться, что пехотные офицеры не удержали бы в душных низах своих подчиненных. А их появление на палубах именно в этот момент, мягко говоря, было нежелательным. Экипажам и без того было чем заняться.
Зато прикрывавший всех с тыла «Урал», занявший место бронепалубников, угодил как раз в самую гущу вздыбленной воды. Не обошлось и без попаданий, смачно впечатавшихся в стальную тушу в двух местах. От их ударов и толчков бившейся
Командира парохода-крейсера капитана второго ранга Паттон-Фантон-де-Веррайона зацепило в плечо и ногу. Досталось и остальным. Из всех офицеров, находившихся на мостике, он один остался на ногах. Случайно оказавшийся тут же судовой священник иеромонах Поддубный бросился к штурвалу, помогая рулевому Ушмоткину удерживать покатившийся влево крейсер на курсе. Сам матрос с трудом мог стоять, постоянно стирая рукавом кровь, обильно заливавшую правую сторону лица из длинной раны на лбу. То ли разбитом стеклом, то ли осколком задело.
Не будь на ходовом мостике выгородки из котельного железа вокруг компаса и штурвала с машинным телеграфом, обозначавшей импровизированную боевую рубку, «Урал» сейчас бы точно потерял управление. Это железо и спасло от поголовного уничтожения всех, кто здесь находился. А вот тонкую сталь настила палубы осколки рванувшего ниже и впереди снаряда прошили успешно. И сейчас в этих дырах начинали играть отсветы разгоравшегося пожара.
Но оттуда уже доносились команды боцмана, категорически не намеренного терпеть подобное безобразие в своем хозяйстве. Скоро к запаху горящей ткани от разбитой в штабном салоне мебели, добавилась тяжелая вонь жаркого сырого дыма, перемешанного с горячим паром, а яркие рыжие отсветы померкли и потом вовсе погасли. Аварийная партия уже размотала рукава и сбивала пламя из брандспойтов.
В этот момент часто застучали и свои пушки «Урала», бившие куда-то за корму, больше под правый борт. На мостике все невольно напряглись, поскольку имелся приказ, разрешавший открывать огонь только в случае возникновения прямой опасности. Неужто снова миноносцы? Что же за фанатики такие нашлись, под такой убийственный огонь своих же батарей лезть? Эко же их припекло-то!
Почти сразу последовавший доклад по телефону от марсового Кончина подтвердил подозрения. С мачты углядели миноноску или катер совсем рядом за кормой. По ней сейчас и частили все орудия, комендоры которых ее видели, невольно обозначая позицию крейсера для пушкарей на фортах и берегу.
Де-Веррайон уже собирался отправить пришедшего в себя младшего артиллерийского офицера лейтенанта Кедрова на ют для выяснения и прекращения, но стрельба вдруг заглохла так же внезапно, как началась. Хотя с марса оба дежуривших там наблюдателя, и Кончин и Арискин, в один голос твердили о подозрительном небольшом судне на острых кормовых углах правого борта в опасной близости. Контузило их там обоих, что ли, или дыма успели надышаться?!
Ясность внес запыхавшийся старший комендор Исаев, вбежавший на мостик. Его прислал с докладом командир кормового плутонга.
– Так что, в-в-аше благородие, мы это… с-с-вою же шлюпку обстреляли. Ее с талей по
Комендор чуть заикался и немного раскачивался в стороны во время своего сбивчивого доклада. Видимо контузило одним из попавших снарядов. Не став дослушивать, командир отправил его обратно, а горниста Голощапова послал в машину, узнать, как там дела. Ни по телефону, ни через переговорные трубы докричаться туда не удавалось.
А проклятые батареи били и били! Правда, самые ближайшие японские позиции на насыпных островах теперь сцепились с броненосцами Чухнина и ни начавшие склоняться вправо главные силы с конвоем, ни ставшего отставать от них из-за падения давления пара, уже подстреленного парохода-крейсера уже не могли охватить своей «заботой». Зато пушечный мыс, совершенно невидимый в дождливой ночи на юго-юго-западе, казалось, целиком сосредоточился именно на этой охромевшей, жирной, высокобортной цели.
После первой, самой дружной и большой вспышки общего залпа в стороне мыса Каннон там сверкнули еще несколько, гораздо тусклее, но все же достаточно внушительных, чтобы пробить сплошную завесу гонимой ветром сырости. Это вдогонку за остальными швырнули свои чемоданы чуть замешкавшиеся пушкари. А потом всполохи дульного пламени начали мигать уже не столь зрелищно, зато ритмично. Видимо, только со скорострельных позиций, раз в минуту или еще реже, дополняясь чем-то крупным.
Всплески вокруг «Урала» вставали волнами. То чаще, то чуть реже. Первое время продолжались и попадания. Но после того, как собственную стрельбу задробили, а едва начавшиеся пожары задушили в самом начале, его все же потеряли из вида. Несмотря на то, что аэростатоносец уже едва полз вперед, правя прямо на второй форт, японцы мазали все больше.
Видимо решив, что первую жертву прикончили, они резко сменили прицел и теперь словно пытались нащупать скопление пароходов, маячившее впереди по курсу «Урала», укладывая залп за залпом с пошаговой переменой углов возвышения и поворота по горизонту. Но такая крупная и желанная для них цель оставалась пока еще недоступной. Значительное число стволов и заранее пристрелянный фарватер все же не могли компенсировать потерю визуального контакта.
Тем временем на мостике замыкавшего строй крейсера-аэростатоносца получили доклад прапорщика по машинной части Коноплинных о повреждении осколками главного паропровода в левом машинном отделении и двух котлов во второй кочегарке. Стармех сейчас боролся с их последствиями. Утечку пара перекрыли, и давление уже растет, но левая машина практически не работает. Это чувствовалось и по поведению крейсера, норовившего вильнуть влево, из-за чего приходилось все время крутить штурвал в другую сторону. Появился и постепенно увеличивался крен на подбойный борт. В действии оставалась всего одна динамо-машина, что затрудняло откачку хлеставшей через пробоину воды.
С восстановлением нормальной подачи электричества быстро справилась аварийная партия минного кондуктора Шилкина. Но при этом из-за короткого замыкания в поврежденных цепях получили удар током гальванер Сиботарев и минеры Клочков и Авдеев. Радиостанции от вызванного этим скачка напряжения не пострадали благодаря мерам, заранее принятым минерами Добатом и Бледнюком.
Получив доклады о повреждениях, де-Веррайон понял, что его крейсер, в сущности, довольно легко отделался. Учитывая количество и вес того, что рвалось вокруг, могло быть и гораздо хуже. А так, еще побарахтаемся.