Нам бы день простоять, да ночь продержаться!
Шрифт:
Совсем скоро этот его «голый зад» открылся во всей красе. Ударивший прямо в такое непотребство луч боевого прожектора со «Светланы», а следом и град снарядов, сначала фугасных, а потом и бронебоев, чтоб засадить поглубже, сразу возымел действие. Кирпичную пыль вперемешку с дымом выбросило из галереи скорострельной батареи, потом из-под купола наблюдательного поста, стоявшего на круговом банкете в стыке позиций. Потом даже сверкнуло огнем, но уже непонятно откуда, поскольку всю центральную часть быстро заволокло тяжелыми клубами.
Однако гаубицы стояли вдоль восточного крыла, более длинного, чем куцее западное, и погром в средней части
Но, учитывая небольшой размер, попаданий было не много. До тех пор, пока к волнолому гавани форта не подошли два наших эсминца. Они легли в дрейф прямо за спиной у тяжелых гаубиц и принялись прицельно выбивать дворик за двориком. Никакой качки для них уже не было, так что мишени поражались достаточно эффективно.
Часть еще самых первых залпов с крейсеров, ушедших перелетами по скорострелкам, причинила первые «неудобства» гаубицам. Потом давил на нервы, порою пуская кровь, обстрел крейсеров после осознанного переноса их огня восточнее по фронту. Но только с обстоятельным подходом к делу миноносцев удалось наконец создать достаточно невыносимые условия и для главного калибра японской крепости. После небольшого пожара на позициях тяжелой батареи, сопровождавшегося несколькими фейерверками разлетавшихся от орудий и рвущихся в воздухе неиспользованных боеприпасов, искусственный остров замолчал.
Тем не менее по нему еще продолжали долбить с тыла и с фасада, пока мимо медленно проползали транспорты и главные силы эскадры. А когда колонны флота вторжения скрылись в ночи, и это прекратилось, рядом остался «Донской». Старый крейсер назначили в надзиратели за подавленной батареей, а заодно и брандвахтой на западных подступах к новой импровизированной стоянке.
Он, уже не опасаясь шальных перелетов, подошел к самой отмели за фортом, встав в четырех кабельтовых с севера от него. Хотели подобраться ближе, но – увы! Мели кругом. Горизонт на востоке уже явно серел, тьма отступала. На проступившей из дождливого сумрака плоской скале еще что-то горело. Правда, уже неохотно. Взрывы прекратились, пыль прибило дождем, и никакого шевеления видно не было.
По всем признакам, выгоревший изнутри первый форт угрозы больше не представлял. Но наблюдатели на осветительных постах и позициях малокалиберных скорострелок, смотревших в пролив, от бомбардировки вряд ли сильно пострадали. Они могли видеть отход группы прикрытия. Поэтому, пока за дождевыми разводами не перестали различать зарницы разрывов и пожаров, сверкавшие в дыму и пыли, а также едва возвышавшийся над волнами холмик недостроя под номером два, украсившийся свежими зазубринами на прямолинейных контурах кирпичных стен, Чухнин придерживался северо-западного курса. Это было не прямо на Йокосуку, что снижало вероятность нарваться на мины, но определенно в том направлении, что должно было ввести в заблуждение противника.
Его флагман «Слава» в этом бою вообще не пострадал, на «Александре III» успешно задавили все внешние очаги горения, так же как и на самом пострадавшем «Александре II», все еще дымившем из-под палубы в корме. Где-то впереди, совсем недалеко, палили из малокалиберных пушек. Но без азарта. Кто там упражняется – не знали и потому нервничали. Как только посчитали, что
Пару раз рыскнув в обе стороны, чтобы проверить, нет ли погони, вскоре встретились с миноносцами своего прикрытия, все это время оберегавшими их от возможного нападения со стороны совсем близкой японской базы. Мельком обменявшись с ними опознавательными, с удивлением насчитали пять вымпелов охраны, вместо назначенных трех. Убедившись, что двое «приблудных» точно наши, приняли еще больше вправо и дали максимальные обороты на винты, поспешно покидая опасный район.
Матусевич со своими тремя миноносцами все время боя держался недалеко от первого штурмового отряда. Когда отпала нужда подсвечивать им цели, ушел западнее, чтобы отбивать возможные атаки японских собратьев. Но их не последовало, несмотря на периодически звучавшую подозрительную стрельбу в той стороне. Углядев, что броненосцы прекратили стрельбу, все три эсминца эскорта двинулись к ним, наткнувшись на отставшую пару «Громящий» и «Видный».
Те, будучи уже битыми своими, приближаясь к водам, где только что стихла стрельба, предусмотрительно держали под ходовыми мостиками зажженные приронафтовые фонари, обозначавшие по своду межэскадренных сигналов наличие повреждений и условный запрос о помощи.
Разглядев их слабый свет, с «Безупречного» запросили: «Какая помощь нужна?» В ответ мигнули опознавательные, а фонари сразу погасли. А когда сошлись вплотную, капитан второго ранга Балкашин, командир «Громящего», пожаловался на нечаянную «грубость» «Богатыря», чем и объяснил свое странное поведение. После этого все вместе пошли к броненосцам, чьи силуэты уже угадывались на фоне сереющего востока.
Еще издали показали опознавательные, что уберегло от недоразумений. Чухнин словно только их и ждал. Едва получив доклад о результатах поиска, убедившись, что все пятеро свои, не теряя ни минуты, он вместе с разросшимся эскортом спокойно и организованно двинул на северо-восток.
Занявшего свой пост «Донского» опознали раньше, чем его сигнальщики разглядели приближавшийся отряд в темной западной части горизонта. Сначала решили, что он подбит, и запросили, нужна ли помощь. Но получив успокаивающий ответ, благополучно отошли к Кисарадзу, на всякий случай оставив рядом с крейсером обоих приблудных миноносцев.
Три эсминца Андржиевского, эпизодически, но безрезультатно участвовавшие в боях этой длинной ночи, к моменту начала схватки с фортами чуть отстали. С началом большой стрельбы метнувшись на свою позицию, появились на поле боя в самый напряженный момент. Сигналом с флагмана их сразу отправили на запад с задачей: «постараться отвлечь внимание от основных сил».
Быстро пройдя позади конвоя и обогнав едва ползший первый штурмовой отряд вместе с приданным ему горящим гвардейским усилением, они скинули обороты до малого, и осторожно пробирались по штормовому заливу примерно в направлении Йокосуки, а потом Иокогамы.
Пока броненосцы и форты мерялись калибрами за их кормой, двигались зигзагом и вели активный поиск дозорных судов и миноносцев противника. Хотя ни одного так и не нашли, периодически открывали стрельбу из своих пушек в воду, выманивая их на себя, но японцев все равно не видели. И это казалось очень странным, учитывая накал совсем недавних атак. Так не должно было быть.