Нам бы день простоять, да ночь продержаться!
Шрифт:
Это настолько обрадовало штабных, что еще в самом начале обратного перехода к Кисарадзу все «художества» мичмана приказали срочно передать на флагман для дальнейшего тиражирования. Самого же «Безупречного» после этого задержали под боком «Орла» для получения дальнейших распоряжений. Матусевич нутром чувствовал – озадачат в качестве поощрения. Не ошибся!
Ожидание оказалось недолгим. Даже обменяться предположениями на мостике эсминца не успели. Сочетание сразу стольких обстоятельств однозначно предопределило назначение именно первого минного отряда в качестве исполнителей скрытной вылазки к третьему форту, откуда прошлой ночью так неожиданно и точно били скорострелки. До рассвета требовалось окончательно
Дальше последовала суетная передача с флагмана последних данных, полученных штабными толмачами и аналитиками от пленных, а также после обработки захваченных бумаг. Все в жуткой спешке уже в процессе втягивания колонны покоцанных в ходе прорыва и высадки вспомогательных крейсеров на защищенный рейд. Эту процедуру прикрывал весь флот, поскольку опасались мести разозленных самураев.
Потом был рывок к «Богатырю» и приемка с него морпехов, общим числом в 59 человек на всех троих, и разворот на обратный курс. Уже когда начали разгоняться в западном направлении, оставляя слева по борту хвост пробиравшейся на стоянку броненосной колонны, встали в кильватер «Громящему» и «Видному», возвращавшимся к своему подопечному после сопровождения вернувшихся главных сил
Благодаря этому, навстречу японцам, пытавшимся атаковать «Донского», выкатились в одном строю с ними, чем их сильно смутили. Но в продолжении схватки корабли Матусевича уже не участвовали, тихо уйдя в тень. Далее, ничем не выдавая своего присутствия, на малом ходу миновали крайний западный сигнальный пост гарнизона Кисарадзу, на всякий случай обойдя его по широкой дуге.
Проход между первым и вторым фортами форсировали в самой его середине. Так сами не видели ни один из искусственных островов и надеялись, что и оттуда их тоже не разглядят ни свои, ни японцы. Поднять шум могли и те, и другие, а это было крайне нежелательно. После чего повернули строго на юг, безмолвно скользя навстречу тяжелой волне, катившейся с океана, довольно ощутимо трепавшей узкие низкие корпуса.
Если б не обширные парусиновые обвесы, натянутые на леерах и каркасе из тонких труб, рулевым и командному составу пришлось бы совсем туго. За последние пару дней вся вахта мостика уже успела оценить эти импровизированные ходовые рубки, сооруженные еще во Владивостоке перед самым выходом. Собранные из парусиновых щитов и тонкого остекления, они сейчас довольно хорошо защищали от ветра и брызг. Без них выдержать штормовой переход от Хатидзе, а потом еще и целый день непогоды и жарких стычек, начавшийся еще на исходе ночи, вряд ли смогли бы. Правда, в темноте обзор из них был неудовлетворительный, так что сигнальщикам приходилось ежиться на крыльях мостика. Туда же часто выбегали и офицеры, чтобы осмотреться и сориентироваться.
Вот и сейчас на левом крыле было тесно. Все взоры устремились на северо-восток. Судя по всему, вокруг стоянки флота что-то начиналось. Там взлетели ракеты, а потом началась и нешуточная стрельба. Но у отряда Матусевича имелась своя задача, так что ни хода, ни курса не меняли. Флот было кому защищать и без них.
Опасаясь, что в таких обстоятельствах при отходе из района боя в направлении Йокосуки, японцы могут выйти на его корабли, начальник отряда распорядился добавить хода, чтобы скорее пересечь горло пролива Урага. В этот момент с «Быстрого», замыкавшего короткую колонну, сообщили о двух неопознанных судах, прошедших у него за кормой куда-то на восток. С них миноносцы, похоже, не видели.
Обстановка была нервозной. Слева за кормой, за плоским носом мыса Фуцу стреляли, а небо, кроме ракет, озаряло еще и зарево уже начавшихся пожаров. Впереди, в проливе, перемигивались какие-то подозрительные огоньки. И было совершенно непонятно, суда это сигналят, либо что-то, просто болтающееся на волнах,
Однако благодаря именно этой стрельбе с береговых фортов удалось разглядеть башню маяка Канонзаки. Он оказался довольно близко. Ближе, чем предполагалось. Оставалось только поблагодарить японцев за столь любезное содействие с определением своего места в кромешной сырой темноте. Если учесть, что все прочие ориентиры с такого расстояния были не видны, это являлось большой удачей. Появился шанс прямо сейчас развернуться на цель и выйти к ней уже от японских позиций, откуда нас вряд ли ждут.
Так и сделали, последовательно положив руля вправо и встав на северо-западный курс. Опасный во всех отношениях мыс Каннон оказался теперь слева совсем рядом, не более чем в миле, а может, и меньше. Точно определить в таких условиях никто не брался. Пушки с него продолжали стрелять. Но вместо ожидаемого уже давно перехода на залпы, все так же гремели только одиночные выстрелы. Однозначно, били из тяжелых гаубиц, но не спеша, словно растягивая удовольствие.
Спустя примерно четверть часа впереди начали различать тусклые огни или какие-то отсветы. Они все время мерцали, то становясь ярче и больше, то уменьшаясь и тускнея прямо на глазах. По мере приближения стало ясно, что это небольшие костры, горящие на земле, судя по всему, в ямах или котлованах. А вокруг них мелькают фигурки людей, что-то таскающих. В бинокль уже можно стало разглядеть, что когда свет от пламени озарял такую фигуру, отсвет становился выше и ярче, а когда никого за костром не было, оставалось только едва видимое свечение. Судя по пеленгам, это и был искомый искусственный остров. И он отнюдь не заброшен. Удалось даже примерно определить его размеры.
Поскольку, выходя на задание, имели только весьма приблизительное, общее представление о цели, толкового плана атаки составить не удалось. Разработали лишь несколько возможных вариантов в зависимости от степени соблюдения режима скрытности при выдвижении к объекту, наличия или отсутствия гарнизона на нем, системы охраны и прочего. Так что теперь решили спланировать и согласовать дальнейшие действия. Ломиться без разбора, как носороги, опасались.
Чтобы укрыться от катившейся с океана волны, ушли западнее, за мыс Гошигазаки, где легли в дрейф примерно в миле от берега, предположительно, за пределами расположения батарей крепости Каннон. Начали совет, сойдясь вплотную, почти шоркаясь бортами. Командиры кораблей перескочили со своих палуб, скакавших вверх и вниз, на флагмана, чтобы иметь возможность тихо все обсудить.
Ни луны, ни звезд не видели. Продолжавшие сверкать вдали за сопками вспышки выстрелов, вместе с долетавшим грохотом нагоняли тревогу. Хотя вокруг все заливало ночной тьмой, и ничего подозрительного не видели, берег и воды вокруг были чужими, так что остерегались издавать даже малейший шум.
После недолгого совещания командиров и офицеров, пришли к выводу, что провернуть все тихо никак не получится. Исходя из этого, учитывая опасное соседство мыса Каннон с большим поголовьем здоровенных пушек, имеющих прожекторные батареи и прочие средства улучшения прицельности собственной стрельбы, требовалось отгородиться от них. Решили, что «Быстрый» передаст разместившихся на нем бойцов на оба оставшихся эсминца и обеспечит превентивное задымление промежутка между насыпной батареей и мысом, В этом случае, когда начнется стрельба, ничего кроме дыма с фортов уже не разглядят. А на самом острове предполагали управиться быстро, надеясь на эффект внезапности. Судя по кострам, нашего визита там не ждут.