Нам не по пути

Любимая Татьяна

Поэтому как отец он в семье присутствовал, но как ответственный папаша – нет. Ему детей не доверяли.

Максимум – погулять с ними, но и то под зорким глазом кого–то из родственников.

На худой конец тесть мог назначить нянькой своего телохранителя.

Андрею с внуками шефа возиться нравилось, они его обожали. Особенно они любили висеть на нем как гроздья винограда, обхватив ручонками его крепкую мужскую шею, а он кружился вокруг оси так сильно, что у детей ноги торчали горизонтально. Малышня хохотала во все горло, вызывая

улыбки у всех присутствующих.

С родным отцом дети так никогда не веселились.

Виктору Михайловичу Хватову важна была репутация его семьи. Не зря он в свое время разглядел в молодом амбициозном Гриневиче перспективу. Свел его с дочкой, сыграли свадьбу. Подключил связи, начал двигать парня в научной деятельности. При случае всегда хвастался умным зятем, который хочешь не хочешь, а должен соответствовать. Шутка ли – мэр города. А впереди выборы в губернаторы. Для человека его положения важно, кто вхож в круг его семьи. Гриневич его устраивал во всех смыслах.

Павел в очередной раз вытер со лба пот. Сегодня он был на волоске от момента, когда Ксюша могла догадаться о наличии у него любовницы.

Пара наводящих вопросов и Лина ляпнула бы что–нибудь компрометирующее его.

Гриневич не дурак, видел, знал, догадывался, что его молодая пассия намерена увести его из семьи, развести с Ксенией. Он не раз, возвращаясь домой, перед самым порогом замечал следы помады на одежде, засосы на груди, шее, светлые волосы на костюме. Ругался, приводил себя в порядок и заходил домой с неизменной усталой улыбкой. Умственный труд, знаете ли, потяжелее физического.

Глава 12

Жена понимала и мужа не пилила. Даже странно, когда они успевали делать детей.

Так Павел и спросил, когда Ксения сообщила ему, что ждет четвертого ребенка.

Жена удивилась вопросу и напомнила, в какой день у них была близость: «На годовщину свадьбы моих родителей помнишь? Ты выпил, у нас все было. Не помнишь? Пить надо меньше».

То же самое она ему говорила про первого сына: «У папы был день рождения, вы с ним соревновались кто больше выпьет, а потом ты устроил мне марафон в постели. Не помнишь? Пить надо меньше».

Павел не помнил, но не отрицал, что выполнял супружеский долг. Он мог. После допинга–то. Пил он редко, только по праздникам и всегда с тестем.

В остальное (трезвое) время все силы и соки из него выжимала наука, а последние полтора года – еще и Лина.

С ней он хотя бы помнил «весь процесс» и чувствовал свою мужскую активность.

Чудо, что Ксюша не догадалась до сих пор о наличии соперницы. Будь она чуть внимательнее, не носить бы Павлу голову на плечах. Рука у жены тяжелая, характер не сахар. Вся в папу. Благо, все внимание у нее забирают дети, на мужа времени не остается. Сыт, одет и слава богу.

Зато Лина – полная противоположность Ксении. Легкая, воздушная, веселая, заводная. А что вытворяет в постели…

Тигрица!

Но с мягкими лапками.

Ни разу не поцарапала.

Если узнает тесть, что Павел наставляет рога его дочери…

Но мысли о постели с тигрицей, да еще и неограниченное время, уже перевешивали чашу весов с многочисленной семьей и родственниками. Тем более сам тесть отправляет…

Может, действительно скататься в отпуск, провести его с тигрицей, оторваться как следует, а потом разорвать с ней отношения, вернуться в семью и заняться докторской? Зря, что ли, он билеты на самолет туда–обратно на двоих оплатил и гостиницу? Имеет право!

Да, так он и сделает, полетит на море, отдохнет с Огородниковой, а финальной фразой в разговоре с Линой будет «Извини, дорогая, дальше нам не по пути, у меня семья, дети. Четыре штуки».

– Ну… я не знаю… – для вида Гриневич посомневался и сделал страдальческое лицо. – Я туда, они здесь…

– Они тебе потом спасибо скажут, – настаивал тесть. – Гордиться будут.

Да уж…

По приезде надо будет срочно браться за докторскую. Хватит филонить. Замутил с Линой и совсем обо всем забыл. Нехорошо.

Вот только, чтобы защитить докторскую, обязательно нужна статья в научном журнале, иначе допуска к защите не будет.

Правда, за размещение статьи в печатном издании надо будет заплатить кругленькую сумму. В прошлом году это удовольствие стоило семьдесят тысяч за две печатные страницы, а нынче наверняка все сто двадцать. Вот же парадокс. Простые писатели – слрщики, фантасты, детективщики и т.д. размещали свои романы в самиздате бесплатно, еще и получали за это гонорары, а научные деятели должны сами заплатить за свой труд. Еще и такие деньжищи. Для семьи с четырьмя детьми это вообще неподъемная сумма (премия не считается, к тому же она уже потрачена на отпуск), придется клянчить у тестя.

Жизнь несправедлива.

Павел достал телефон, отошел подальше от посторонних глаз.

Первым делом нужно узнать, улетела Лина в Адлер или нет. Она могла вернуться домой, узнав, что Павел не летит. Тогда путевки, и деньги за них соответственно, точно пропали.

Он набрал Лину – недоступна. Тогда он позвонил ее бабушке. Она взяла трубку сразу.

– Добрый вечер, это с работы Полины Огородниковой звонят, – официальным тоном начал он. – Мы не можем до нее дозвониться, нужно уточнить кое–какие рабочие моменты.

Павел уже звонил подобным образом пару раз, когда у Лины был разряжен телефон, общался с ее родственницей, представляясь начальником, поэтому бабушка не удивилась звонку.

– Она же в отпуске, – ответила женщина. – Вы разве не знаете об этом?

– Да–да, я в курсе, но мне нужно знать, куда она положила лекции по истории Древнего Рима, – врал Гриневич, следя за отражением в зеркале за семьей. Чтобы не подходили, не подслушивали. А лицо у него какое деловое – не подкопаешься.

– Позвоните ей через час, как раз должна будет приземлиться.