Нам (не) по пути

Евгеника Мара

Школьный выпускной. Первая школьная любовь по имени Ленка. После вручения аттестатов и танцев мы всей выпускной толпой идём гулять. Потом рассасываемся группами для дальнейшего обмывания окончания школьной жизни. У нашей компании давно есть намоленное место. Там мы сидим, пьём дешевый портвешок, делимся планами, целуемся и жмакаемся со своими девчонками. Какие-то парочки уходят подальше в кусты.

Мы с Леной со всеми прощаемся. Иду её провожать домой. Около подъезда до одури целуемся. У меня в штанах восстание. Ленка тоже так увлечена, что позволяет мне рукой залезть ей в трусы.

Трогаю её девичьи прелести, в принципе, ни на что не надеясь. И тут Ленка предлагает пойти в соседний подъезд в квартиру к ее бабке. При этом уточняет, что родственница уже месяц на даче живёт.

Конечно же, я не отказываюсь от такого фарта: пустая хата, секс с любимой девушкой. Правда тогда в нашем мальчишеском лексиконе не было слова "секс". Все было прозаичнее, хвалясь друг другу своими победами, скромные говорили: "Я её поимел!" Мнящие себя взрослыми, сплевывая, горделиво призносили: "Я ее выебал".

Ленку в ту ночь я поимел с трудом. Она, как было и заявлено, оказалась девственницей. У меня до неё был небольшой опыт с соседкой Любкой, старше меня на три года, потому знавшей, что и куда совать. То есть к моменту нашего первого раза с Ленкой моё представление о процессе было весьма примитивным. Ни о каких прелюдия и подготовке девушки к близости я и слыхом не слыхивал. Знал только куда совать и как двигаться. Это был весь мой ликбез от Любки.

На основе своего опыта я Ленке сдуру и сунул, а потом ещё и задергался со всей юношеской силой, которая во мне была. Ленка сначала заорала, потом зарыдала и заскулила. Крови было немного, но все же. Как мне стало понятно со слов моей подружки, процесс отвратительный, ей не понравилось совсем. Мне было Ленку очень жалко.

Больше к ней с этим вопросом я не приставал, не смотря на то, что вместе с ней готовился к поступлению и сдавал вступительные в мединститут. Лена экзамены провалила. Я неожиданно для всех поступил с хорошим проходным баллом. Моя студенческая жизнь была наполнена под завязку учёбой и сексом с сокурсницами и студентками старших курсов. Со временем, насытив свою физическую потребность, я от банального животного сотия пришел к пониманию сексуального удовольствия. Но это все было значительно позже…

Пока я вспоминаю свой первый и единственный опыт с девственницей почти пролетаю все двести километров. Все это время Варвара мирно посапывает. Будить девчонку не хочется. Есть ощущение, что укатали Варюху крутые горки.

— Упс, ничего ж себе я и сплюшка! Кир, ты — молодец, что дал мне поспать. Давай на обочину, пересаживаться будем.

Сев за руль, через двадцать километров Варвара поворачивает влево на второстепенную дорогу, которая буквально минут через пятнадцать переходит в хорошо укатанную грунтовку. Едем по красивому осеннему лесу. Макушки деревьев упираются прямо в небо.

— Варь, ты после сна всегда такая молчаливая?

— Да, мне нужно самой себя найти и самой в себя зайти, — отвечает пигалица.

Слыша её ещё немного хрипловатый со сна голос, в моем мозгу зарождается импульс похоти, который начинает стекать в солнечное сплетение и ниже. Чувствую набухание в штанах. Стараюсь прогнать нежданную мысль, но тщетно. Друг мой уже начинает исполнять нижний брейк.

— Варвара, давай сделаем остановку по требованию "доветру"?

Без лишних возражений машина останавливается. Мы оба справляем

нужду малую. Вымыв руки и протерев их водкой, Варя предлагает перекусить. Удивившись сильно, соглашаюсь. Порадовав желудок Марфиными пирогами и запив их чаем из термоса, мы направляемся дальше. Быстро начинает смеркаться. Долго едем в темноте. Хорошо, что по дороге до поворота два раза останавливались на заправку.

— Варвара, нам долго ещё ехать? В баке топлива четверть осталась?

— Да, вижу. Успеем доехать до места ночёвки. Там нас и заправят.

Как пигалица ориентируется во времени, километраже и пространстве мне не понятно, но после того, как загорается предупреждение, что топлива осталось на сто километров, мы выезжаем на какую-то проселочную дорогу. Сколько едем дальше не знаю, видать все же уснул.

Глаза открываю, услышав сигнал. Мы стоим на просторной площадке очередной заимки. Здесь много деревянных строений. Огромный дом и ряд небольших срубов вдоль озера. Пейзаж — сказочный. Варвара выходит из машины навстречу взрослому мужчине неславянской внешности.

— Дорогой мой Гари Ашотович, добрый вечер! Как я счастлива Вас видеть! Как ваше драгоценное? — щебечет колибри и обнимается с мужиком.

— Добрый вечер, милая! Твоими молитвами, твоими молитвами! Варюша, я так тебе благодарен, если бы не ты, то дядю Гарри уже бы черви съели. Красавица моя, ты, наконец-то, ни одна. Как я счастлив!

Варвара представляет нас, называя меня своим знакомым. Мужчина показывает нам домик, спрашивает, где будем ужинать. Дюймовочка предлагает остаться в домике и поесть на террасе с видом на озеро.

— Кир, я пойду с Гарри Ашотовичем переговорю, а ты пока до ужина можешь принять водные процедуры или по территории пройтись.

До возвращения пигалицы я успеваю осмотреть окрестности и освежиться в душе. За ужином, когда предлагаю выпить грамм по пятьдесят, Варя пожимает плечами.

— Хочешь, выпей. Я, если честно не терплю спиртного и пьющих людей. Мы выезжать будем не позже пяти утра, поэтому рассчитай, пожалуйста, свою дозу. Будешь утром нетрезв, паровозик в Ромашкино поедет без тебя.

Оставив меня одного решать вопрос "пить иль не пить", вредина — Вар-Вар-Вара уходит принимать душ. Да, конечно, характер у девки — абсолютное говно. В полном раздражении иду в дом.

Зайдя, обращаю внимание, что дверь в ванной приоткрыта. Встаю в поеме. Уже второй раз вижу пигалицу обнаженной. Блядь, до чего же она все же хороша!

Да, к сожалению, ростик маловат, но такая она вся ладная и правильно скроенная, точеная, как статуэточка.

Варвара стоит под душем боком ко мне. Глаза ее закрыты. Попка в профиль курносо вздернута вверх, грудь небольшая, но высокая, шея длинная, ножки с крошечной узкой стопой с очень красивыми пальчиками. Девчонка разворачивается спиной и отпирается на стенку, под струями воды слегка прогибается в пояснице. Трындец какой-то, а не вид!

Меня начинает потряхивать от возбуждения. Понимаю, что не хочу на нее смотреть, а хочу эту красоту своими руками трогать, ласкать и нежить! Раз хочу, значит так и сделаю, решаю я, скидывая одежду и заходя в ванную комнату…

Глава 8

Быстро ухожу с террасы. Меня за столом во время разговора с Киром неожиданно пробивают волны внутренней дрожи, будто к груди в области сердца приложили дефибриллятор и пустили небольшой разряд тока. От этого ощущения начинаю раздражаться, потому что мне сложно справиться с собой.