Нам нельзя. Петля судьбы
Шрифт:
Не просто скоро, в начале следующей недели. Илья обещал меня отпустить, но никто не знал, что планы поменяются.
— Одноклассники спрашивают, приеду ли, я же обещала, а теперь… Мне даже пару подобрали, — хихикаю.
— И кого же? Подожди, дай угадаю? Александра?
— М-м, — мотаю головой.
Женя знает всех моих одноклассников, я присылала ему фотку и рассказывала.
— Игорь? Андрей?
— Мимо, — смеюсь.
Он специально называет всех парней, которые погружены в учебу и выглядят соответственно.
— Тогда кто?
— Григорий?
— Альфред, — подсказываю.
— Точно! Он?
— Не-а. Ещё попытка?
— Руслан? Иван?
— Не мучайся. Алик.
— Алик?! С тобой рядом? Жень, — игривый тон меняется на серьезный, — если брат тебя отпустит, я лично запру здесь. Никакого Алика рядом, слышишь меня?
Ревнует. Он в курсе, что с Аликом я несколько месяцев просидела за одной партой, и что парень за мной ухаживал, но я не ответила взаимностью. А ещё Женя в курсе того, что мой папа и папа Алика хорошо общаются и даже мечтали о нашей свадьбе. Типа приумножение капиталов, брак с партнером «своего круга» и прочая ерунда, обсуждаемая за стаканчиком элитного v.s.o.p. (прим. Very Special Old Pale) — обозначение выдержки спиртного напитка, возраст которого, как правило, не менее 4 лет).
Они не учли, что я своего согласия на цирк не дам. Об этом я заявила прямо самому Алику, вызвав только смех последнего.
Удивительно, что мама встала тогда на мою сторону. Правда, аргументов она не привела, ограничившись одним: Альберт мне не пара. Я рада была избавиться от настойчивого ухажёра и, если честно, в пару с ним вставать не собиралась, но зачем-то решила подразнить Женю.
Наверное, девочка во мне захотела эмоций и ревности, которые тут же получила.
— Если пойдешь, то только со мной. С учителями твоими сам договорюсь! Я тебя никому не отдам, Облачко, слышишь? Даже однокласснику. Даже простой выйти на сцену.
Он думает, я возражать буду? Даже не собираюсь! Если всё получится, то я стану Счастливым Облачком, и тоже ни за что не откажусь от Жени. Пусть не надеется!
***
— Ой! — громко вскрикиваю, когда игла пронзает вену.
Место прокола пульсирует, а кровь отказывается бежать в пробирку. Медсестра проталкивает иглу дальше, делая тем самым боль невыносимой. Мне хочется дернуться, но я прекрасно знаю, что не поможет.
Сквозь слёзы терплю и жду, когда женщина наберет нужное количество материала для обследования.
На металлическом поддоне еще 4 с разноцветными метками. В пятом сейчас пара капель. Медсестра ругается шёпотом, наклоняясь ниже. Запах приторных духов вбивается в ноздри даже сквозь маску и вызывает приступ тошноты.
Сегодня я сдаю анализы натощак. Илью беспокоит моё состояние и временами накатывающая апатия. Бат боится, что с таким трудом достигнутые показатели упадут, но я уверена, что со мной всё в порядке. В том, в котором я могу быть. Грущу же я по иному поводу, о котором запрещаю себе думать.
— Давай другую попробуем. Не идёт совсем.
На второй руке затягивается жгут, я активно работаю кулаком,
— Жжёт.
— Потерпи, надо собрать, чтобы завтра тебя не мучить.
Терплю, вдыхая и выдыхая. Рассматриваю календарь, плакаты, появившиеся на стенах сегодня, нераспечатанные коробки с антисептиками, стоящие в стеклянном шкафу. Знаю, что всё это в качестве жеста доброй воли прислал в клинику мой отец, но… Ни этот поступок, ни другие его слова и сообщения не могут перекрыть воспоминания о сдёрнутом колечке.
— Сильнее, Женя.
Механически сжимаю и разжимаю кулак, но вены решили, что не готовы отдавать драгоценную жидкость.
— Сейчас сюда попробую, — медсестра давит пальцем и меняет иглу.
Повторяет манипуляции и — о чудо! — хватает на две пробирки. Дальше, как я не прошу мысленно свой организм сжалиться, ничего не получается.
На сгибе расползается некрасивый синяк. Медсестра равнодушно завязывает руку и возвращается к другой:
— Ещё раз сюда. Может, пойдет.
Хочу возразить, что не пойдет, потому что я устала, хочу пить и есть. Хочу лечь и поспать, а не сидеть в прохладной комнате в шесть утра и не мучиться от неумелых действий нового сотрудника. Но молчу, конечно. Кто я такая, чтобы жаловаться? А женщина выполняет свою работу.
Правда, больно и неаккуратно, но, может, дело не в ней, а во мне?
— Справились? — Илья запахивает халат на ходу, приближаясь к креслу. Придирчиво рассматривает и отодвигает мучительницу.
— Опусти руки и отвернись. Сам сделаю.
Брату доверяю и послушно прикрываю веки, откинувшись в кресле. Чувствую затянутый жгут, сжимаю кулак и расслабляюсь, скорее поняв, чем почувствовав, что всё получилось.
— Илья Викторович, золотые руки…
— Идите, Ольга, я доделаю, — тоном, не терпящим возражений, произносит брат.
В его голосе слышится злость, когда он видит синяк.
Покончив с неприятной процедурой, вместе с Ильёй иду к нему в кабинет и получаю огромную порцию ещё теплых блинов.
— Таня расстаралась? — с набитым ртом спрашиваю, хотя знаю, что невестка совершенно не умеет готовить выпечку.
Ни блины, ни пироги, ни печенье — ничего из муки, по её словам, «не лепится» и «не подходит».
— Не угадала. Женя твой постарался. Точнее, его мама.
— Что? — тут же подскакиваю к окну.
— Пять минут, Жек. И не беги!
43
POV Евгений
Мои глаза моментально находят худенькую фигурку. И не потому, что на парковке рано утром пустынно, моя машина единственная, если не считать нескольких тачек персонала в специально выделенном углу. Нет!
Мой радар заточен на Женю и, кажется, с закрытыми глазами в любой толпе я готов найти её.
Ловлю и кружу, замирая от удовольствия. Стоит вдохнуть запах волос Облачка, и жизнь играет новыми красками.