Нам нельзя
Шрифт:
В новостях было только про нападение вроде.
– Ты повтор смотрела. Полиции пришлось сделать заявление. Кто знает, сколько жертв может оказаться у слепых изнасилований.
– Слепых изнасилований?
– Это я придумала. Нужно же как-то это обозвать.
– Гротескно, – выдала и притормозила у дома капитана полиции. Через минуту нас уже пригласили в милый и уютный дом с занавесками в рюшечках и нежными пудровыми диванами в гостиной. В таком гнездышке просто не могло случиться плохое, но случилось,
Что же за сволочь отважилась сделать такое с дочерью главного человека в правоохранительной структуре округа?!
– Миссис Вольц, здравствуйте, – я участливо пожала ее руку. – Мы пришли поддержать Анну.
Она вымученно улыбнулась, не скрывая, что дается это крайне тяжело. Красные глаза, фиолетовые круги под ними, дрожащие пальцы. Миссис Вольц осунулась и постарела вмиг. Боже, как же сложно родителям страдать за детей. Что же мир такой жестокий к хорошим людям?! Черт!
– Она наверху, у себя.
Миссис Вольц проводила нас до двери и, проглотив ком, улыбнулась, постучала и ласково спросила:
– Милая, к тебе Кайла и Марсия.
Пыталась держаться, быть сильной ради дочери. Нам кивнула и оставила открытой дверь.
– Привет! – Марсия не унывала. – Мы не успели купить вкусненькое, но можем заказать пиццу! – и старалась подбодрить.
Я улыбалась, цепко вглядываясь в лицо. Небольшая ссадина возле рта, общая бледность, взгляд потухший – признаться, я боялась чего-то невыносимо шокирующего. Боялась, что не выдержу. Не выдержу перед самой жертвой. Мне плохо, а ей как? Если Анна справляется, то мы просто обязаны ради нее быть сильными.
– Заходите, – она повыше натянула плед, укуталась, словно холодно ей. Или защищается так. Мир вокруг оказался враждебным, очень. Мы все этого не ожидали.
– Можем телек посмотреть, – предложила Марсия и щелкнула пультом.
Следующие полчаса мы смотрели старую комедию с Брэдли Купером и весело комментировали каждый кадр. Анна даже улыбалась. Она расслабилась и выглядела почти прежней, пока не сполз плед, оголив шею.
– Анна… – не выдержала я, увидев жуткие фиолетовые отметины на шее. Ее душили. Боже.
Она запахнула его снова, вся подобравшись, зверьком затравленным на нас поглядывая.
– Прости. Прости меня! Я не должна была… – мне было стыдно, что не смогла сдержать шок. Но я всего лишь человек, девушка двадцати лет, которая все принимает и примеряет на себя. – Убила бы подонка! – я все-таки сказала это вслух.
И почему-то именно это подействовало. Анна немного расслабилась и уже чуть меньше закрывалась от нас. Мы ведь девочки одного возраста, знающие друг друга с младшей школы. Любая из нас могла оказаться в такой ситуации. Наше дело выслушать, предостеречь и поддержать.
– Я ничего не помню, – сказала она. – Со мной сделали такое, а я даже не помню. Я была в госпитале…
– Не надо, не надо… – шептала я, обнимая ее. Марсия гладила по волосам. Мы переглянулись: понятно, что этот мерзавец мог кончить в нее. А рожать от насильника – за гранью добра и зла. – Не рассказывай, если больно. Мы просто помолчим.
– Я проснулась утром, – Анна отстранилась и поглядела в зеркало напротив кровати. – Тело болело, а внизу все ныло… – потом снова ко мне обратилась. – Но я дома была! Мама на смене. Папа на дежурстве. Я одна была, но я этого не помню!
– Большой провал? – уточнила я. Еще не журналист, а уже профдеформация.
– Сутки примерно. Помню утро и снова утро.
– Уверена, твой отец найдет гада и посадит надолго! – твердо заявила Марсия. Я была с ней согласна! Но если бы мне доверили выносить приговор, то я бы посадила сразу в газовую камеру, а лучше четвертовать, предварительно удалив половые признаки! Да, я жестокая!
– Вот тебе и сенсация, – вздохнула Марсия, когда мы сели в машину.
– Лучше бы не было ее, – ответила, отъезжая. Верните мне благополучный сытый городок, в котором ничего не происходит!
Домой приехала к двум часам. Нужно попрощаться с мамой, Дэвидом и Буке подзатыльник отвесить. Надеюсь, она не видела новости…
– Кайла, – махнул отчим, выходя из машины. Тоже куда-то ездил. – Как дела?
– Порядок, – вяло улыбнулась я. Нет, с ним у нас контакт налажен, но сейчас вот вообще не до напутствий.
– Знаешь уже?
Ага, значит, специально поджидал, чтобы предупредить. У его жены и моей матери по совместительству тонкая душевная организация, а Дэвид очень хочет в отпуск.
– Да, – кивнула я.
– Что делать будем? – он облокотился на свою понтовую тачку и на меня серьезно посмотрел. Поддержка моя нужна, приятно.
– А что делать, – я последовала его примеру. Давно не обтирала задницей крыло дорогущего «Бентли». – Вы едете в отпуск, я… – черт, не только я! – Мы на хозяйстве.
– Что-то я после этого случая…
Так корректно изнасилования только адвокаты называют.
– Боюсь уезжать.
Это он еще не знает, что, возможно, «случай» был не один.
– Да все нормально будет. В Штатах каждый день фиксируют более десяти тысяч изнасилований, – я развела руками. Увы, против статистики не попрешь. Что же теперь, отпуск отменять?! – Я буду осторожна, – пообещала клятвенно.
Дэвид выдохнул. Уверена, если бы я попросила остаться – они бы остались. Но отчим целый год пахал (и хорошо вспахал местное общество, между прочим!) и заслужил полежать на солнышке вдали от городской суеты.
– Если что, звони, – он подставил ладонь. Я дала ему пять. – И если Эрик будет…