Нам всем не хватает сказки
Шрифт:
Да и не то, чтобы ему противна была Полина, даже наоборот — девушка вызывала в нём пусть и не любовь, но очень тёплые чувства. Её хотелось оберегать, её приятно было баловать незатейливыми мелочами, его тело её хотело и принимало, и всё же…
Может быть, это неприятие — инстинктивное какое-то неприятие — давления? Может, думал сейчас Ник, его просто раздражает то, что он женится из необходимости? Пора признаться себе, что можно сколько угодно оправдывать это решение тем, что повзрослел, взялся за ум, решил вернуть всё Владу, нести ответственность перед Полиной, но на самом-то
Пусть не только за свою жопу, пусть даже в первую очередь не за неё, но… всё ещё боишься, потому что ничего не можешь противопоставить этому человеку в ответ на его угрозы.
— Эй, Ник, с тобой всё в порядке?
Мужчина посмотрел на девушку в белом — она выглядела встревоженной, но вместе с тем и счастливой.
Нужно было что-то ответить. Что-то вроде: да, всё отлично, я, как и ты, просто страшно волнуюсь.
— Да, всё отлично. Я просто немного волнуюсь, — соврал жених. На самом деле даже это пренеприятнейшее открытие о том, что ничего в его жизни не изменилось, и он всё также пляшет под чужую дудку, Ник воспринял спокойно, хоть и с досадой.
Он смотрел Полине в глаза, а в груди вдруг случился взрыв страха и паники, волной разбежавшийся по всему телу. Так, что руки задрожали, перед глазами чёрная встала пелена, и всё вокруг для него словно замедлилось — и быстроменяющаяся мимика на лице невесты, и мелькающие за окном автомобиля картинки.
«Идиот! Какой же я идиот!», кричал Ник сам себе. Ему было настолько плохо, что еле смог сделать новый вдох, почувствовав, что уже кислорода не хватает, что начал задыхаться.
— Останови! — крикнул Ник водителю.
— Что?! — взорвалась рядом и Полина.
— Останови, я сказал! — лицо жениха исказила такая гримаса смеси боли, ненависти и зла, и всё это отразилось и в голосе Ника, что ни Полина, ни водитель, не посмели перечить.
Пока испуганный водитель выруливал к безопасному месту у тротуара, Ник уже дрожащей рукой набирал на телефоне номер Владислава.
— Влад! — не сказал, а заорал он в трубку. — Влад! Ябне! О, Боже, Ябне!
Тут авто остановилось, и Ник, открыв дверь, выскочил на улицу. Полина не решалась пока пачкать платье уличной пылью, потому осталась внутри салона, выглядывала в окна, пыталась понять, о чём же так кричит её любимый своему продюсеру, о чём так сильно тревожится.
— Она же там… Одна! Понимаешь?! Она… Я дурак… Скотина… Я обещал! Обещал, понимаешь?! Эта девушка, ты, наверное, не помнишь, как её зовут… — от волнения голос Ника то и дело срывался, сам он метался на одном квадратном метре тротуара из стороны в сторону, не в силах чётко и внятно донести до Владислава свою мысль.
— Да что случилось?! — громко требовал пояснений в ответ Влад, уже ожидавший молодых у дворца. Он понял, конечно, про какую Ябне твердит ему Ник, но Владу совсем не понравился момент, в который его подопечный вспомнил о ней. Да и то, что вообще вспомнил. Только этого сейчас не хватало, вон, уже нервно переступает с ноги на ногу Велоев, до которого долетает встревоженный голос Влада.
— Я обещал, а сам… И не думал даже, забыл… А, ведь,
Поняв, что явно с Ником творится что-то не то, Влад попробовал его успокоить:
— Я понял. Конечно, конечно я всё сделаю, как ты хочешь — позвоню Ануру, он им поможет. Ник, послушай меня, ты сейчас где? Полина рядом?
Ник осмотрелся, заметил вдруг встревоженное лицо своей невесты, но не смог ещё вернуться в автомобиль. Он повернулся к Полине спиной, и, немного придя в себя, ответил уже более спокойным тоном:
— Рядом. Мы уже едем. Я просто вспомнил… вспомнил про неё, понимаешь… и… Влад, она одна…
— Да я понял уже, что одна. Понял! Ты мне, давай, не чуди! Хорошо? Не волнуйся, о девушке мы позаботимся.
Ник кивнул, будто Владислав мог увидеть этот знак согласия с его словами, и без прощаний сбросил разговор. Ещё минуту он стоял, подняв к небу глаза — просил прощения у старика за то, что и этой девчонке, внучке его, испортил жизнь. За то, что не сдержал своего обещания. За то, что вообще появился в их жизни, в их доме.
— Ник, — позвала Полина. — Ник, с тобой точно всё в порядке?
— Да, прости. — Ответил Ник, оборачиваясь.
— А про какую девушку ты говорил?
— Уже иду, — невпопад ответил Ник. Ему совершенно не хотелось рассказывать Полине про Ябне. Да не то, что рассказывать — даже неприятно было, что Полина уже услышала это странное имя, словно тем, что услышала, узнала его, могла осквернить сам образ далёкой черноволосой девчонки.
Он вернулся внутрь салона, отдал команду водителю ехать дальше, и попытался успокоить Полину.
— Это… Вспомнил просто не к месту, но… Обещал старику одному позаботиться о его внучке, а сам забыл. Стыдно, просто. — Выдохнул Ник. — Ты прости меня, тоже прости.
Полина нежно, едва касаясь, провела рукой по щеке любимого, словно хотела этим прикосновением успокоить его, убрать навсегда все тревоги, переживания. Улыбнулась, затем потянулась к его губам и так же нежно коснулась их лёгким поцелуем.
— Ничего страшного. Я просто испугалась немного… Ты испугал меня. Но… не страшно, я рада, что ты вспомнил о своём обещании и поможешь. Только давай ты сейчас будешь думать о нас, хорошо? А уже после свадьбы — пожалуйста, кому хочешь, тому и помогай.
Ник кивнул, но от Полины отвернулся. Женитьба неизбежна, да он и не собирался бежать, но грызло изнутри противное чувство вины перед Ябне в первую очередь, перед Ясавэем. Даже перед Юлей — вспомнил, как стыдно было смотреть на утро после чудесной ночи с северной девушкой в глаза её матери.
Как же он раньше не подумал о том, что у них там теперь совсем нет мужской руки?! Так старался вытеснить, выгнать мучающий его душу и сердце образ Ябне, что совсем не думал о том, как она там?
Кто теперь выпасает оленей далеко от дома? Как она ставит этот тяжёлый чум сама? Как переносит холод? Ведь, уверен был Ник, это дед её заботился о дровах.