Намбандзин
Шрифт:
Я предполагал, что нас атакуют сразу, сомнут не готовую к бою колонну, но Такэда Хорунобо не спешил. Наверное, хотел разгромить сразу всю нашу армию в «честном» сражении, а без понтов не готов.
Мы спешно построились. Стрелки под прикрытием асигару-яри заняли центр, остальные расположились на флангах, образовав загнутые к врагу крылья, чтобы ударить во фланги наступающим. Такой строй здесь называют «летящий журавль». У нас еще был мизерный шанс на победу, если бы клин попёр в атаку. Громкие выстрелы из аркебуз испугали, остановили и даже обратили бы в бегство лошадей, лишив врага основного преимущества. Видимо, Такэда Хорунобо уже хорошо знал, что такое огнестрельное оружие, поэтому не спешил
Дальше было избиение великовозрастных, но младенцев по уровню умственных способностей, иначе бы не оказались в такой заднице. Самые сообразительные успели развернуться и драпануть. Они проносились мимо нашего правого фланга, сломя голову, причем и лошади тоже. Исчез с холмика и даймё Токугава Иэясу, я даже не заметил, когда. Он сидел там на раскладном стуле с железным веером в руке — и нету ни его, ни стула, ни веера! Мои подчиненные переводили взгляд с несущейся на них конницы на опустевший холмик, потом на меня, на удирающих соратников и опять на врага… Если бы и я струсил, помчались бы следом, но я сидел на лошади позади стрелков, стараясь изображать полную невозмутимость. Мол, ребята, всё путём, и не такие проблемы решали.
— Если побежите, конница догонит и перебьет всех! — громко напомнил им то, что повторял неоднократно во время тренировок, и дал задание, чтобы меньше думали о спасении своих шкур: — Поправить фитиль! — После чего слез с лошади и так же громко приказал Горо: — Отведи мою лошадь в тыл!
Приказ был интересен тем, что мы и были тылом, позади никого, если не считать удирающих по дороге соратников. Слуга правильно понял меня и отошел с конем метров на сто, на другой холмик, откуда было лучше видно поле боя, точнее, поле разгрома, чтобы, наверное, почувствовать себя даймё.
Конная лава неслась не прямо на нас, а стараясь обогнуть наш правый фланг. Даже в этом случае вид у нее был устрашающий. В первый раз такое зрелище доводит до дрожи в коленях и не только. Начиная со второго, тоже дрожишь, но не так заметно.
— Огонь! — скомандовал я.
Залп разорвал другие звуки, примял их. Несколько передних лошадей рухнули, другие упали, зацепившись за них, третьи встали на дыбы, скинув седоков, чтобы потом развернуться и ускакать, четвертые начали поворачивать сразу… Следующие залпы добавили убитых и раненых, как людей, так и животных, заставив остальных изменить намерения на прямо противоположные, как по замыслу, так и по исполнению. Мимо нас умудрились проскочить всего сотни две всадников, которые и погнались за удирающими по дороге.
Поняв, что первый навал отбит, я скомандовал отбой, а потом караколирование с отходом назад: передние, не выстрелив, уходили назад, а вслед за стрелками потихоньку отступали и копейщики. Враг не мешал, зализывал свои огнестрельные раны.
Мы вышли на дорогу, в более узкое место, где я разбил подчиненных на три отряда по шесть сотен асигару-тэппо, три сотни асигару-яри и сотня асигару-сясю в каждом. Еще три сотни пикинеров и сотня лучников стали моим резервом. После чего отступление ускорилось, потому что караколировали целыми отрядами: передний уходил в тыл, занимая позицию метров за сто от последнего, а остальные два прикрывали. Вражеские всадники держались на дистанции метров триста. Только раз рискнули приблизиться, нарвались на залп одной шеренги,
Неподалеку от замка Хамамацу мы встретили вражеский отряд, сумевший проскочить мимо нас еще на поле боя. Может, они бы и кинулись в атаку, если бы с другой стороны подпирали их соратники, но к тому времени за нами скакали на безопасном расстоянии всего с сотню, самые, наверное, любопытные или понтовитые. В итоге враги обскакали нас по дуге большого круга и, соединившись со своими, неспешно поехали к плато Микатагахара.
Разместив подчиненных на заранее приготовленных позициях, которые мы занимали утром, я поехал в замок Хамамацу, ворота в который были нараспашку. Во дворе ни души. На нижнем ярусе тэнсю встретил перепуганного слугу — пожилого мужичка, прихрамывающего на левую ногу.
— Где даймё? — спросил я.
— Там, — ответил он, показав в потолок.
— Враги были здесь? — задал я еще один вопрос.
— Нет. Остановились задолго до ворот, постояли там и ускакали, — сообщил слуга.
Видимо, решили, что распахнутые ворота — вход в западню, перехитрили сами себя.
В самой большой комнате второго яруса сидел на коленях Токугава в простеньком кимоно и с распущенными волосами. Перед ним лежал нож для сэппуку, а позади стоял с катаной наготове самый преданный вассал — рослый малый с туповатой плоской мордой, словно в детстве по ней часто и долго били мешалкой. Наверное, оба были уверены, что к ним поднимаются враги, и приготовились к торжественному моменту. Увидев меня, и Токугава Иэясу, и его вассал, как мне показалось, сильно разочаровались: так долго ждали, готовились — и на тебе, кайфолом приперся!
— Даймё, готовые к бою воины ждут тебя на позициях. Твое присутствие подбодрит их, — спокойно произнес я.
— Какие воины? — не сразу понял он.
— Асигару-тэппо, -сясю, -яри — весь мой отряд. Сбежали только верные и доблестные самураи, — ответил я. — Так что кончай заниматься ерундой, пошли воевать. Пока есть пули и порох, а их у нас много, не все потеряно.
— Я этого не забуду! — как клятву, произнес воспрявший духом Токугава Иэясу, встав с коленей и начав заплетать волосы, хотя обычно это делали слуги.
Глава 4
53
У меня есть несколько вариантов, почему Такэда Хорунобо не стал захватывать замок Хамамацу. Самый вероятный — счел Токугаву Иэясу слишком слабым противником, не представляющим никакой опасности, и решил не тратить на него воинов и, что главнее, время. Впереди была схватка с Одой Нобунагой, победитель которой получит сёгунат и весь Нихон в придачу. Поэтому грозная армия двинулась с плато Микатагахара в сторону Киото, по пути принимая в свои ряды перебежчиков и захватывая замки тех немногих, кто решил остаться верным.
Вот тут-то и выяснилось, что Ода Нобунага послал на помощь своему союзнику не только отряд в три тысячи воинов, но и кое-кого посерьезнее. Правда, узнали мы об этом намного позже. Сперва до нас дошло известие, что грозная армия приостановила свое победное шествие на полпути к столице, потому что Такэда Хорунобо прихворнул, а через несколько дней второе, что полководец, которого называли Тигром Кай (его родовая провинция), приказал долго жить, получив после смерти буддийское имя Сингэн. Его армия тут же распалась, разбрелась по домам. Токугава Иэясу решил, что это боги помогли ему, а я сразу предположил, что причина более земная. Через несколько месяцев я пересекусь случайно с синоби-тюнином из Каваи (мой друг Като Данзё за три года до этого остался без головы по приказу Такэды Харунобу, возле которого он не мог появиться просто так) и задам прямой вопрос, на который получу уклончивый ответ, считающийся в их среде утвердительным.