Намеренное зло

Смирнова Ольга Викторовна

Матвей метнулся в ванную, открыл кран и сунул голову под воду. И тут же отпрянул - вода пошла ледяная, а если что он не любил больше громких звуков, так это холодную воду. Он вытерся полотенцем, выбежал в комнату, дико огляделся по сторонам, словно ожидая, что призрак убитой им женщины прячется в углу. Но нет, все было тихо, спокойно, так обыкновенно, что Матвею захотелось взвыть. И одновременно стало чуточку легче -- может всё-таки не было ничего?..

...За ужином мать небрежно заметила:

– Что с твоими руками случилось?

– С моими руками?
– эхом откликнулся Матвей.

– Да, да. С руками.

Матвей посмотрел

на свои руки и только сейчас заметил, что они все в зеленке и пластырях.

– А что с ними?

– Ты поранился? Где?

– Я поранился, - согласился волшебник, но придумать, где именно, было выше его сил, поэтому он отделался туманным "где-то".

Мать аккуратно положила ложку на стол, выпрямила спину еще больше и задала следующий вопрос:

– Ты нервный стал в последнее время. Что-то на работе?

Лишь чудом Матвей удержался от того, чтобы не вздрогнуть. Точно копируя жест матери, он положил вилку на стол и ответил:

– Нет, мама. Со мной все в порядке. Просто чувствую себя не очень.

– Что-то болит? Температура? Тогда надо вызвать врача.

Неожиданно для себя Матвей подскочил на месте, крикнул яростно:

– Не надо! Не надо врача!
– И повторил уже спокойнее: - Не... надо. Я в порядке.

Почему-то Матвею казалось, что если врач его осмотрит, то сразу поймёт, что с головой у пациента не все ладно, и первым же рейсом отправит в психушку, где его, примерного сына и библиотекаря, свяжут по рукам и ногам, заколют до судорог и отказа мозга лекарствами и опутают заклинаниями. И сказать честно, Матвей за такое решение врача не упрекнул бы, ибо с некоторого времени сам себя опасался.

– И не зачем так орать, я превосходно слышу, - отчеканила Алевтина Григорьевна.
– Но почему ты ушел с работы раньше положенного? Что за номера?

– От...откуда ты знаешь?
– поразился Матвей, приглаживая вспотевшей ладонью челку.
– Откуда?

– Звонила. Мне сказали, что ты ушел, - пояснила она.
– А в чем дело? Я не имею права позвонить на работу единственному сыну? Так получается?

– Нет, конечно, мама. Прости, я не подумал. Я... просто удивился, вот и все. Ты же никогда не звонила мне на работу. Я даже не знал, что у тебя есть номер телефона.

– Разумеется, есть, - снисходительно ответила мать.
– И мне странно слышать, что ты полагал иначе. Когда это я давала повод усомниться в своих материнских качествах? Я всегда должна знать, где ты, и иметь возможность в любой момент с тобой связаться, иначе я тревожусь.

Матвей тяжело сглотнул. И почему все одно к одному наваливается, как снежный ком? Почему нельзя неприятности получать дозированно?

– А... зачем звонила?

И вообще, что это - совпадение? Или мать что-то почувствовала? И как выкрутиться и не сознаться во всем? А сознаться очень хотелось - даже если все произошедшее ему причудилось (но намерения! Намерения были и были преступны!). Облегчить душу, озвучить свои доводы в пользу того, что он - не убийца, и тогда они, эти доводы, обретут прочность, незыблемость. Мать их примет, признает и, погладив сына по голове, скажет: "Ну, конечно же, ты не убийца. Ты не мог меня так подвести". И Матвей поверит, как всегда, и оправдается в собственных глазах.

– Уже не важно, - Алевтина Григорьевна сверлила Матвея подозрительным взглядом.
– Так в чем все-таки дело? Почему ты ушел с работы?

"Боги, далась ей эта работа!
– в панике подумал

Матвей, резко отодрав один из пластырей на ладони. Странным образом боль успокаивала.
– Что за жизнь такая?"

И он соврал, правда, вышло неубедительно, потому что, во-первых, матери он врать никогда не умел и терпеть не мог этого делать; во-вторых, сам не верил в то, что она это объяснение примет.

– Мне... плохо было. Тошнило. Отравился чем-то.

– Очень интересно, - протянула мать.
– Ты опять пил кофе? И ел те отвратительные котлеты из вашей столовой?

– Ни в коем случае! Я помню, что ты говорила! Я ем только домашнюю еду, ты же знаешь, мама.

– Тогда почему тошнило?
– продолжала допрос мать.
– Все-таки заболел?

– Может быть, - слабым голосом ответил Матвей и пощупал лоб - в холодной испарине. Волшебник не собирался упираться и спорить с матерью - себе дороже. Раз она решила, что он заболел, значит, так и есть. Надо бы и впрямь отдохнуть - завтра на работу. От одной этой мысли бросало в дрожь, и в желудке ком начинал ворочаться.
– Подхватил где-то. Бывает.

– Ну-ка марш в свою комнату. Ложись в постель и жди меня. Я принесу градусник и чай.

Матвей отодвинул от себя тарелку с нетронутой едой, встал и поплелся наверх. Он уже было прилег, но вдруг ощутил непреодолимое желание сесть за стол и не стал ему противиться. Кончики пальцев закололо, и руки сами задвигались - Матвей положил перед собой лист бумаги, вооружился ручкой и принялся писать. В голову его тем временем заползала темнота. Бархатная, мягкая, она гладила своими щупальцами Матвея, и у него сбивалось дыхание от страха, ручка в пальцах прыгала, как ненормальная, и оттого на листе выводились сплошные каракули.

– Привет, - сказала темнота.
– Ты пиши, пиши, я ненадолго...

***

Очередной привет от неизвестного "доброжелателя" пришел ближе к вечеру. Лера и подремать успела, и душ принять, и причесаться, и зубы зачем-то почистить. И решить для себя - никаких гадостей она делать не будет, про письма и нелепый подарок забудет, положится на честность Александра и свою удачу.

И тут нате вам. Письмо. Длинное такое, непонятное. Дракон лапой и то разборчивее нацарапает. Перед Лерой встала настоящая дилемма - прочитать и опять отдаться во власть грызущих сомнений и страхов или не читать, оставить все как есть. И если читать, то опять с помощью заклинания? А это значит, что Александр, вероятно, заглянет на огонек. А письмо-то пространное... что там может быть? Ответы на все вопросы?

Любопытство жгло почище огня, и Лера решилась. Сотворив заклинание, она моментально сунула бумагу под матрас, для надёжности села сверху, сложила ручки на коленях, как примерная ученица, и принялась ждать. Минута, две, три, пять... вот уже и десять прошло, но Александр не появлялся. Не обратил внимания? Не счел нужным проверять лично? Слишком занят?

Так или иначе, но Лера отважилась достать письмо. Подавив нервную дрожь, она развернула листок и жадно вгляделась в строчки.

"Элеонора, будьте бдительны! Ваш муж замышляет недоброе! Доказательство моей правоты вы найдете в его кабинете, в нижнем левом ящике стола. Скажу больше - именно Ваш муж заразил Вашу кровь божественным огнем. И именно Вас он принесет в жертву в предстоящем ритуале. Не дайте себя обмануть! Не верьте его словам! Если вы узнали, где будет проводиться ритуал, напишите на этом листке. С ув., доброжелатель".