Нападающий
Шрифт:
Только когда я сама это испытала, я поняла, что они чувствовали. Когда тебя предал тот, кому ты полностью доверяла, было трудно снова потерять бдительность.
Теперь я повсюду вижу потенциальную опасность, и я предпочту пресечь ее в зародыше, чем потом сожалеть.
Мои чувства к Ашеру были сложными. Сложность никогда не была хорошей.
Тем не менее, кое-что из сказанного им вчера вечером не давало мне покоя.
— Могу ли я спросить тебя кое о чем? — спросила я, после
— Всегда.
— Как ты думаешь, стоит ли мне попробовать себя в спектакле в этом году?
Выражение ее лица сменилось на нейтральное.
— Это зависит от обстоятельств, — сказала она после показательной паузы. — Это то, что тебя интересует?
Я ковыряла тост.
— Может быть.
— Ты говорила со своим врачом о том, чтобы снова заняться танцами?
— Нет. — Я измельчила свой несчастный тост на еще более мелкие кусочки. — Как думаешь, мне стоит?
Карина все эти годы поддерживала мое решение воздержаться, но она никогда не высказывала своего личного мнения по этому вопросу.
Она снова поднесла кружку к губам.
— Я думаю, тот факт, что ты вообще об этом думаешь, и есть твой ответ.
* * *
Слова Карины и Ашера не выходили у меня из головы все оставшиеся выходные.
В воскресенье вечером я записалась на виртуальный прием к врачу.
В понедельник утром я встретилась с Лавинией в ее приемные часы и обсудила возможность присоединения к спектаклю сотрудников, прежде чем я потеряла самообладание.
Как оказалось, мне не стоило беспокоиться.
— Прослушивания закончились на прошлой неделе.
Резкий вдох выдал мое удивление.
Я еще не получила одобрения своего врача. Также был шанс, что моя новообретенная мотивация выдохнется, и я пожалею о своем решении к моменту начала спектакля.
Но если это так, почему я была так разочарована?
Лавиния изучала меня, ее глаза были острыми и знающими за очками.
— Есть ли причина, по которой тебя так интересует этот спектакль? Ты отказывалась участвовать каждый год.
— Мне нравится хореография «Лорены»? — Это прозвучало скорее, как вопрос, чем как ответ.
Изящная дуга бровей Лавинии свидетельствовала о ее скептицизме.
Я не могла ничего ей передать, поэтому, несмотря на камень в животе, я объяснила свои доводы и сосредоточилась на своем желании снова выйти на сцену, хотя бы на одну ночь. Надеюсь, она не уловила моего резко возросшего беспокойства, когда я говорила о выступлении.
Мне следовало все обдумать, прежде чем говорить с Лавинией, но я была слишком глубоко втянута в ситуацию, чтобы отступать.
Вот что дает мне спонтанность. Речь, умоляющая о чем-то, чего я даже не уверена, что хочу.
Но чем больше я говорила, тем больше я начинала
Я хотела доказать, что я могу это сделать.
Мне хотелось снова ощутить восторг танца.
Я хотела последнее шоу на своих условиях, а не на условиях вселенной. Это было одной из самых сложных вещей, которые мне пришлось принять, что моя карьера закончилась из-за чего-то столь непредсказуемого, как автокатастрофа.
Если бы я знала, я бы лучше оценила свои последние мгновения на сцене. У меня было бы больше завершенности.
— Понятно. — Лавиния откинулась назад и сцепила пальцы. Ее губы стали тоньше, превратившись в красную полоску на фарфоровой коже. В шестьдесят лет у нее был лучший цвет лица, чем у большинства женщин моего возраста. — Ты проработала здесь четыре года, Скарлетт. Ты знаешь, я верю, что правила существуют не просто так, и что намеренное пренебрежение этими правилами ведет к беспорядку. Я презираю беспорядок.
Камень в моем животе разросся, утащив мое сердце и надежды на землю.
— Я понимаю.
Мне следовало проверить крайний срок прослушивания, прежде чем тратить ее время. Я так боялась, что потеряю самообладание, если буду ждать, что вместо этого вломилась и выставила себя дурой.
Я подавила желание сползти вниз по сиденью и спрятаться.
— При этом я понимаю, что у тебя особые обстоятельства, — сказала Лавиния. — Ты уже некоторое время являешься ценным членом семьи КАБ. Если мы не можем предоставить определенную степень гибкости для одного из наших, то как я могу ожидать лояльности в ответ?
Сквозь мои опасения пророс крошечный росток надежды.
— Я не могу обещать, что ты будешь на сцене. Мы уже распределили все роли, — сказала она. Веточка увяла. — Однако... — снова оживилась. — Нам все еще нужна дублерша для Иветт, которая играет Лорену. Если ты заинтересована, то эта позиция твоя. Это не то, что ты просила, но это все, что я могу предложить, конечно, в ожидании окончательного одобрения твоего врача.
— Конечно. — Держу кулачки, у доктора Штейна для меня хорошие новости. — Я бы с удовольствием стала дублером. Спасибо. Я действительно это ценю.
— Не благодари меня пока, — сухо сказала Лавиния. — Посмотрим, будешь ли ты чувствовать то же самое через несколько месяцев.
Быть дублером было одной из самых сложных работ в балете. Им приходилось изучать хореографию, музыкальность и каждый момент спектакля, не наступая на пятки премьеру, образно говоря, и от них ожидалось, что они будут делать все это без обещания оказаться в центре внимания.
Поскольку выступление было всего однодневным, мои шансы выступить были невелики, но было приятно снова что-то сделать.