Нападающий
Шрифт:
Боль усилилась. Она скользнула за грудную клетку и обвилась вокруг сердца, сжимая и сжимая, пока не стало трудно дышать.
Мои родители поощряли меня и Винсента развивать наши таланты с юных лет. Они были конкурентами, поэтому постоянно пытались превзойти друг друга, когда я росла: наша мама с моими уроками балета, наш отец с футбольными матчами Винсента. Мы были доверенными лицами в их холодной войне на расстоянии.
Но в конце дня, когда я сняла пуанты, а Винсент повесил бутсы на гвоздь,
— Если тебе от этого станет легче, — сказала я, — я предпочитаю Ашера Ашеру Доновану.
Первый был человеком; второй был брендом. Бренд мне был безразличен, но человек мне нравился. Очень. Больше, чем следовало бы.
Он не ответил, но его горло сжалось в видимом сглатывании.
— Ты не можешь контролировать то, что о тебе думает мир, — мягко сказала я. — Но ты можешь контролировать свои действия, и я понимаю, почему ты перешел. Если бы я была на твоем месте, я бы сделала то же самое.
— Да? — Его колено коснулось моего, когда он наконец повернулся ко мне лицом. — Я думал, тебе нравится структура.
— Я делаю это, но только на своих условиях. В этом смысле я лицемер.
Смех Ашера развеял облако меланхолии, вернув блеск его глазам и улыбку моим губам.
— Лицемеры, которые понимают, что они таковые, самые лучшие.
— Именно так. Кроме того, любой, кто ругает тебя за переход, изначально не был твоим настоящим фанатом, так что пошли они к черту. Тебе не нужен этот негатив в твоей жизни.
Его второй смех был богаче и глубже первого.
— Если ты когда-нибудь захочешь сменить профессию, подумай о карьере терапевта. У тебя это отлично получится.
— Нет, спасибо. У меня и своих неврозов хватает, чтобы иметь дело с чужими. При этом я иногда раздаю советы, когда чувствую себя щедрой.
— Так что я один из счастливчиков.
— Да.
— Хорошо. Я рад. — Его колено снова коснулось моего, на этот раз более целенаправленно, и в моем животе запорхали бабочки. — Мне бы не хотелось потерять тебя.
Воздух стал густым и тягучим, таким сладким, что я могла ощущать его вкус на языке.
— Как твой тренер, — сказала я.
— Как мой тренер, — подтвердил он, его колено все еще касалось моего.
Осознание капало в пространство вокруг нас. Низкий гул наполнил мои уши, и его невинная детская спальня внезапно перестала казаться такой уж невинной, не тогда, когда его взгляд горел, как зажженная спичка, на моей коже, и все мое тело покалывало от его близости.
Кап.
Кап.
Кап.
Мы еще не обсудили вчерашнюю ночь. Это отошло на второй план по сравнению с его семейными обстоятельствами,
— Хватит сентиментальных разговоров на сегодня. — Ашер наконец отстранился, разорвав чары. Бабочки разочарованно замерли. — Иначе это будет самая удручающая первая поездка в Холчестер.
— Не так уж и плохо. — Я осторожно потерла бедро и попыталась приспособиться к новому настроению. Наш разговор колебался так быстро, что меня пронзила дрожь. — С твоим отцом все в порядке, и мне удалось посетить музей детской спальни Ашера Донована, которым руководил сам Ашер Донован. Поговорим о ВИП-обслуживании.
— Только для тебя. — Он наклонил голову к матрасу. — В качестве бонуса ты сможешь положить голову на ту же подушку, на которой я спал, когда был подростком.
Я сморщила нос.
— Надеюсь, ее с тех пор помыли. Мне не нужны твои подростковые микробы в волосах.
Тем не менее, я последовала его примеру, сняла обувь и втиснулась рядом с ним на матрас. Это было на удивление удобно.
Нам обоим нужен был отдых после поездки, поэтому мы лежали рядом на его крошечной кровати, свесив ноги с края и едва соприкасаясь руками.
— Ты никогда не рассказываешь о своем детстве, — сказала я. — Даже в интервью.
Его отец был единственной темой, которую он поднял из своей жизни до славы. Я не знала, каким был Ашер в школе или были ли у него другие увлечения, помимо футбола.
Хотя я хотела. День был полон крупиц информации, и я жаждала большего.
— Ты следишь за моими интервью, дорогая?
— Не обольщайся. — Я помолчала, а затем неохотно признала. — Возможно.
Кровать сотрясалась от его тихого смеха.
— Не о чем особо говорить. Я был тихим ребенком, хочешь верь, хочешь нет. Жизнь состояла из школы, семьи и футбола. Большую часть свободного времени я проводил, гоняя мяч в саду за домом или в парке с Тедди.
— Кто такой Тедди?
Последовавшая тишина тянулась так долго, что я подумала, что он меня не услышал. Я собиралась повторить вопрос, когда он ответил, все следы веселья исчезли.
— Он был моим лучшим другом детства. Мы росли рядом друг с другом. Он любил футбол так же, как и я, и играл в него лучше меня.
— Стоп. — Мне было невозможно поверить, что кто-то из ныне живущих игроков может быть лучше Ашера.
Извини, Винсент. Еще одно, хотя и молчаливое, предательство моего брата.
Но об этом я подумаю позже.
— Это правда, — сказал Ашер. — Он был лучше по сравнению с тем, как я играл тогда, по крайней мере. Но в то время, как я не мог дождаться подписания контракта с клубом, он отказался. Сказал, что ему неинтересно играть профессионально.
— Почему?