Нападение голодного пылесоса
Шрифт:
– Проведите его.
Ершиков послушно взнуздал коня и повел его вдоль конюшни. Дядька в халате внимательно смотрел, как грациозно переступает своими тонкими ногами красавец Топаз, и даже щелкал от восторга языком. А потом сказал Пферду:
– Великолепный экземпляр, господин Пферд. Абсолютно здоров. На аукционе вы сможете получить не менее пяти миллионов за него.
– А я?
– обиделся Ершиков.
– А ты уже получил. Мы договорились.
– И немец похлопал тяжелой ладонью по папке, в которой лежали документы на коня.
Тут уже Тимофеев не
– Ах ты тварь! Ты все за деньги готов отдать! Где твоя совесть?
Ершиков не дрогнул. Он спокойно сжал его руки, оторвал их от себя и, отшвырнув Тимофеева в сторону, сказал:
– Ты уволен. Пошел вон!
– Я не пойду, - спокойно сказал, поднимаясь на ноги, Тимофеев, - я поеду.
– Ага, - усмехнулся Ершиков, - на палочке верхом.
– Верхом, - все так же спокойно ответил Тимофеев.
– Только не на палочке.
Он вихрем взлетел на спину Топаза и сжал его бока коленями.
Топаз коротко заржал, привстал на дыбы и, сделав огромный прыжок, плавно помчался к воротам ипподрома.
На секунду все ошалели.
– Хальт!
– заорал по-немецки Пферд.
– Стой!
– заорал по-русски Ершиков и побежал за Тимофеевым.
– Вы куда?
– заорал ветеринар в белом халате.
Но никто им не ответил. В вихре снежной пыли, вздымаемой копытами Топаза, исчез и он сам, и его похититель Тимофеев…
Ершиков, конечно же, снарядил погоню. Сразу три машины - „Мерседес“ и два джипа - ринулись следом, но догнать беглецов не смогли. Тимофеев благоразумно свернул с накатанной дороги в лес, и машины даже не сделали попытки прорваться через снежную целину.
Ершиков был в бешенстве. Он считал, что у него нагло украли миллион долларов. Забывая при этом, что не заплатил за Топаза ни копейки. Он тут же поехал в милицию, сделать заявление.
Его принял все тот же лейтенант. Ершикова здесь хорошо знали, он был богатой местной знаменитостью, и история с похищением лошади вызвала не только горячее сочувствие, но и соответствующие меры по ее розыску. И розыску похитителя.
Дежурный сразу же сообщил в Москву, инспекторы ГАИ получили указания, все дороги были перекрыты. Но вообще-то все дороги перекрыть невозможно. Особенно те, которыми пользуются не столько автомобилисты, сколько пешеходы.
Другими словами, Тимофеев и Топаз незаметно проникли в город. Здесь они уже не вызывали особого интереса - лошадей в городе хватало и без них.
Тимофеев был простоват по характеру, но даже он сообразил, что являться домой с лошадью, да еще краденой, нельзя. Во-первых, он жил на седьмом этаже и втащить в квартиру Топаза было бы сложно, а во-вторых, на квартире его наверняка ждала бы засада.
Он позвонил своему другу Косте Козлову, не очень известному театральному актеру. И прямо так ему и сказал:
– Костя, я Топаза украл.
– С ума сошел!
– Да ты не думай! Это не драгоценный камень. Это лошадь. Я лошадь украл.
– Еще того не легче! На фига она тебе? Украл бы что-нибудь другое.
В
В тот же вечер в гараже состоялось тайное совещание, на котором присутствовала и знакомая Кости - студентка театрального института Июлия Иванова (Юлька).
– На некоторое время ты должен исчезнуть, - говорил Костя Тимофееву.
– Пока шум не утихнет. Но вот куда тебе исчезнуть?
– и он в задумчивости поскреб затылок.
– Он должен укрыться под маской, - предложила Июлия.
– Под маской его никто не узнает.
– Что, прямо так и ходить в маске по улицам?
– По улицам тебе ходить вообще не рекомендуется.
В общем, все как-то наладилось. Утром Тимофеев обматывал лицо шарфом - как человек-невидимка - и отправлялся „на работу“. Бегал за Юлькой по сцене вокруг елки и орал дурным голосом: „Ну, погоди!“ Вечером он чистил гараж, кормил и выгуливал Топаза. Кстати, и с конским навозом вопрос решился очень удачно. Его с удовольствием брал еще один автолюбитель, который в своем боксе выращивал свежие огурцы. И Топаз в обмен на навоз получал свою долю витаминов в виде огуречной продукции.
В общем, не гаражи, а какое-то садоводческое товарищество.
Сначала они прогуливались вдоль гаражей, а потом осмелели и уходили поскакать по парку, который начинался сразу за оврагом.
Первое время Волк Тимофеев ночевал в гараже, а потом Костя подыскал ему комнату у симпатичной старушки Ирины Родионовны. Все налаживалось. Бандиты Ершикова потеряли след и коня, и конокрада, милиция тоже не очень старалась - у нее были дела поважнее. Тем более что она уже больше интересовалась самим Ершиковым, за которым оказались некоторые темные делишки. Ершиков запсиховал, стал подгонять свою братву, чтобы она энергичнее вела розыски. Ему не терпелось поскорее содрать денежки с немца Пферда и поскорее удрать со своим миллионом за границу. Там ему никакая российская милиция не страшна. И не нужна никакая слава российского конезаводчика.
Однако найти Тимофеева все не удавалось. И он уже успокоился и начал строить планы и думать - к кому бы ему обратиться, чтобы раз и навсегда решить вопрос с Топазом.
И вот тут-то его опознал наш Алешка…»
– Ну я же не знал ничего!
– с обидой воскликнул он у меня за спиной, прочитав эту фразу.
Я захлопнул тетрадь.
Алешка походил по комнате, остановился, нахмурился и сказал:
– Нам нужно, Дим, помочь этому Тимофееву. Его дело правильное. И я, кажется, кое-что придумал.