Нападение голодного пылесоса
Шрифт:
– Дим, орехи будешь?
– Отстань.
Однако горка орехов исчезла. Дальше слышу бормотание:
– Папа, конечно, орехи не будет… Мама их не любит… Придется мне, - со вздохом закончил братишка.
Зазвонил телефон. Алешка ринулся в прихожую, снял трубку. Незнакомый официальный голос строго произнес:
– Примите телефонограмму. Зачитываю текст: «По Вашему требованию сообщаю адрес, по которому зарегистрирован телефонный номер (такой-то): Смольная улица, шестнадцать, два. Подпись: полковник Оболенский. Передал: старший лейтенант Щербатов.
– Принял Леха Оболенский. Благодарю за внимание.
– Он тут же влетел в комнату: - Поехали, Дим! Обнаружен разыскиваемый гражданин по кличке Волк!
– Никуда я не поеду.
– Я не спеша пробежал глазами только что написанную фразу.
– И ты никуда не поедешь.
Алешка подскочил на месте как теннисный мячик.
– Человеку грозит опасность! А ты…
– Вот и сиди дома, человек.
– Да не мне, Дим!
– Тогда тем более.
– Ах так? Запиши в свою летопись, я продиктую: «Сегодня в четырнадцать ноль-ноль я, Дм. Оболенский, торжественно отказался помочь человеку, попавшему в беду. Передал: Леха Оболенский». Твоим детям, Дим, будет очень приятно прочитать эту фразу. Они будут гордиться своим отцом!
Во выдал!
– Да кто в беду-то попал?
– не выдержал я.
– Ты знаешь, что этот Волк сделал? Ты знаешь, что его разыскивает не только милиция, а… - Тут он замолк, как Буратино, когда засунул себе в рот бумажный колпачок, чтобы не проговориться.
– Ну-ну, - подтолкнул я.
– Раскалывайся.
У Алешки в глазах мелькнул огонек. Что-то придумал, точно.
– Этот Волк, Дим, он…
– Красную Шапочку съел?
– Бабушку! Ты старушек уважаешь? Ты им место в метро уступаешь? Вот! А тут бедная одинокая старушка пустила к себе в дом пожить опасного преступника…
– Ладно, - согласился я.
– Поедем старушку выручать.
– А сам подумал: что-то он здорово привирает в каком-то месте. И похоже, этого грустного Волка, кроме милиции, ищет еще кто-то. Покруче, в определенном смысле.
– Ты только не вмешивайся, - инструктировал меня по дороге Алешка.
– Я сам буду все делать. Ты только кивай иногда.
Я кивнул. Алешка похвалил:
– Здорово! Из тебя хороший артист получится.
Ага, буду до самой пенсии изображать молчаливое ружье в углу.
Ехали мы долго. Сначала на метро, а потом еще несколько остановок на автобусе. Тут я что-то заподозрил:
– Леха, а откуда ты знаешь, где эта Смольная улица?
Он пожал плечами:
– В папином справочнике подглядел. Случайно на глаза попался.
Все у него случайно…
Смольная улица оказалась совсем не такой, какой я представлял себе по ее названию. Я думал, что она вся обсажена хвойными смолистыми соснами и елками. Или находится на краю соснового бора. Ничуть не бывало. Деревья на ней, правда, были. Они росли в два ряда по тротуарам. Но никакие не хвойные и не смольные. Вообще не поймешь - какие. Алешка очень точно их обозначил:
– Березовые липы.
Мы прошли вдоль этих березовых
– Дом шестнадцать, - сказал Алешка и показал на двухэтажный облупленный дом. Вокруг него тоже толпились деревья, будто хотели упрятать от людских глаз этот неказистый домишко.
Перед ним был небольшой дворик с качелями. Но на качелях не раскачивались веселые детишки. Наверное, в этом доме проживали одни престарелые жители. Которым надо уступать место в метро и выручать их изо всяких бед.
– Посиди здесь, - Алешка показал мне скамеечку под деревом.
– Поучись, как надо работать с населением.
Что-то он заважничал немного. У него такое иногда бывает. Когда он знает что-нибудь, что другим еще не известно.
Алешка решительно подошел к дому и смело постучал в окошко первого этажа. На этом окошке была веселенькая занавесочка в горошек и стояли горшки с цветущими зимой геранями. Правильно. За таким окошком живут добрые люди.
Занавесочка дрогнула, в окне показалась бабуля в платочке - точь-в-точь как занавеска на окне. Она покивала Алешке и махнула рукой в сторону двери. За которой он и исчез.
Вышел он через пять минут. В одной руке - яблоко, в другой - пряник.
– Пошли, - сказал он мне.
– Что будешь?
– И протянул на выбор оба гостинца.
Мы прошли до соседнего подъезда. Вошли в него. Поднялись по деревянной скрипучей лестнице на второй этаж. Вошли в длинный коридор, весь заставленный по бокам старой мебелью. Между ней оставались только проходы к дверям.
Возле одной такой двери с прикнопленной на ней бумажкой, на которой была нарисована цифра «2», мы остановились, и Лешка вежливо постучал в нее костяшками пальцев.
– Взойдите, - послышался из комнаты старческий голос.
– Не запёрто.
Мы вошли. Небольшая комната. В ней - полумрак. Потому что все подоконники заставлены цветами. Посреди - круглый стол на одной круглой ноге, застеленный вязаной скатертью. На столе - ваза с цветком, над столом - абажур с кисточками. Возле окна сидела симпатичная старушка, попавшая в беду, и что-то вязала на спицах. На спинке ее старого кресла дремал тоже старый пушистый кот. Он чуть приоткрыл глаза, когда мы вошли, мягко мурлыкнул и снова заснул.
Старушка взглянула на нас поверх круглых очков и молча ждала - что мы ей такого скажем.
Алешка не растерялся. Заныл:
– Здравствуйте. Сами мы люди не местные. Приехали к вам из Украины. Папа работает охранником, мама нянчит Светочку. А нас послали найти комнату для проживания. Чистоту, порядок, а также своевременную оплату гарантируем.
Бабуля немного наклонила голову сначала в одну сторону, потом в другую. Поправила очки, отложила вязанье. И тоже запела, в унисон жалобным Алешкиным песням: