Наперегонки с Луной
Шрифт:
Лавина смерти хлынула во двор. Заклинатели осыпали скелетов стрелами ци, огненными шарами и разящими молниями, стража рубила мёртвую плоть мечами и топорами…
Скелеты горели, падали, рассыпались грудой костей — чтобы спустя смехотворные несколько мгновений вновь восстать и продолжить бой. Казалось, ничего не в силах остановить неупокоенных воинов Инь, одержимых вековой местью. Холодные костлявые пальцы разрывали доспехи и плоть, кровь лилась рекой…
Слуги, кто поумней, бросая всё, побежали к воротам, чтобы оказаться подальше от этого кошмара. Кто помоложе и безрассуднее — присоединились к страже, и их крики обрывались в грохоте
Цзяо Ян медленно шёл сквозь творящееся безумие, как сам владыка подземного мира, которого разгневал обречённый клан Чан.
— Эй, и мне оставьте, — весело крикнул он ближайшим скелетам, и те услужливо подтащили поближе брыкающегося заклинателя.
— Ничего личного, мальчик, — Цзяо Ян похлопал его по щеке, — просто ты выбрал себе неправильного хозяина.
С этими словами, он вонзил меч в его сердце. Чёрный клинок сверкнул, будто сыто облизнулся.
Видя, что даже магия бессильна, заклинатели попытались отступить, но скелеты безжалостно преследовали их. Рушились стены, скрежетал металл, воздух гудел от магии — зловещая музыка агонии смешивался с бесконечным воем скелетов. Они, словно армия призраков из древних легенд разрушали и уничтожали всё, что стояло на их пути. Цзяо Ян наблюдал над этим хаосом, и на его губах застыла холодная и злорадная улыбка.
Вскоре вокруг повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь тихим перестукиванием костей. Смерть и разрушение царили повсюду, и казалось, что этот мрачный двор стал частью другого мира — тьмы и забвения. Однако, среди этого безмолвия Цзяо Ян вдруг ощутил чужого присутствие. Слабая, едва уловимая пульсация ци живого человека. В поместье остался кто-то ещё.
Не теряя времени, Цзяо Ян направился в господский дом. Он пересекал пустые комнаты, скользя взглядом по неприлично дорогим вещам, украшавшим жилище семьи Чан. Драгоценные вазы, древние свитки, изысканная мебель — всё это казалось олицетворением человеческого тщеславия и гордыни. Но Цзяо Ян не испытывал к этим предметам ни алчности, ни зависти. Он пришёл сюда не за ними.
Только обойдя дом несколько раз и опрокинув несколько шкафов, Цзяо Ян нашёл скрытый проход, ведущий в подвал, который защищала мощная магическая завеса, сплетённая из тёмной ци. Чтобы не рисковать понапрасну, он послал проверить барьер своих неукротимых скелетов, но те не смогли его преодолеть, их отталкивала назад невидимая сила.
Что ж, если хочешь что-то сделать — делай сам. Когда Цзяо Ян приблизился к завесе, тёмная ци вокруг него зашевелилась, словно живое существо, проход открылся, пропустив его внутрь без сопротивления. Что бы это могло значить? Может ли быть, что глава Чан знал о его приходе и предугадал его план? Но, не видя иного выхода, Цзяо Ян продолжил путь.
Воздух в подземелье был тяжёлым, пропитанным запахом страха. На стенах слабо трепетали магические огоньки, в тусклом свете которых едва можно было разглядеть каменный пол. По дороге попадались камеры с мёртвыми и обезображенными телами. Некоторые из них были настолько изуродованы, что едва напоминали людей. Было похоже, что эти тела подверглись каким-то жестоким экспериментам. Осознание пришло к Цзяо Яну мгновенно: магическая завеса предназначалась не для того, чтобы никто не вошёл, а чтобы никто не вышел!
Коридор закончился перед массивной двустворчатой дверью. Цзяо Ян толкнул её, и та распахнулась без малейшего скрипа. Чан Сяолун стоял к нему спиной, делая вид, что разглядывает клетки с тварями самого
Почуяв тёмную ауру, что окружала меч Цзяо Яна, твари пришли в странное возбуждение, начали галдеть и биться о прутья.
Чан Сяолун медленно обернулся.
— Плеть Теней наконец-то здесь. Я потратил годы, чтобы найти его, а ты принёс мне его сам. Очаровательно. Признаться, тёмная половина Руки Неба была мне гораздо нужнее, хотя, разумеется, при прочих равных я предпочёл бы целый артефакт…
— Этот меч, — перебил его Цзяо Ян. — Зовут Огонь и Мрак. Потрудись запомнить перед смертью.
Больше они не сказали ни слова. Что говорить, зачем вообще что-то говорить, если каждый знал, что один из них не уйдёт отсюда живым?
Чан Сяолун вытянул руку, и в его ладони материализовался меч с лезвием, пылающим ярким огнём, как на гербе его клана. Пламя, словно живое, извивалось вокруг клинка, освещая зал мрачным светом. Противники замерли на мгновение, присматриваясь друг к другу, оценивая, и в следующее мгновение бросились в бой.
Мечи скрестились с оглушительным гулом, воздух наполнился искрами и всполохами света. Цзяо Ян атаковал со смертоносной точностью, его движения были быстрыми и резкими, как укус змеи. Огонь и Мрак стал продолжением руки, нанося удар один за другим. Чан Сяолун защищался с грацией и мастерством, достойными главы великого клана. Огненный меч оставлял за собой раскалённый след, будто пламя самого солнца рвалось наружу, пытаясь поглотить Цзяо Яна. Их фехтование было подобно танцу — красивому, смертельно опасному, где ошибка могла стоить жизни.
Мечи сталкивались и разлетались вновь. Цзяо Ян пытался прорваться через огненную защиту главы Чан, но тот ловко уводил его атаки в сторону, раз за разом избегая удара. Сумев ненадолго разорвать дистанцию, Чан Сяолун сотворил магический знак, и из-под ног Цзяо Яна вырвались столбы пламени. Он кувыркнулся в сторону, но не успел полностью избежать от огня — подол ханьфу вспыхнул, но тьма, исходящая от его меча, быстро поглотила пламя.
Собравшись с силами, Цзяо Ян перешёл в наступление, его удары стали сильнее, злее, стремительнее. Он заставил Чан Сяолуна отступать, шаг за шагом, пока тот не оказался прижат к клетке с одной из чудовищных химер. Глава Чан поднял клинок, чтобы контратаковать, но не успел — клыки зверя, гигантского зайца с гибкой длинной шеей, вонзились ему в плечо.
Чан Сяолун вскрикнул, выронив меч, и пламя, окружавшее лезвие, погасло. Отчаянным рывком он освободился, но укус оказался глубоким, и кровь окрасила его одежды в багряный цвет. Не давая ему ни шанса опомниться, Цзяо Ян вонзил Огонь и Мрак в грудь главы Чан. Лезвие прошло насквозь, последний, предсмертный стон эхом разнёсся по залу.
Со смертью хозяина барьер пал, и Цзяо Яну не пришлось самому тащить тело обратно во двор. Преодолев последнюю ступень лестницы, он оглянулся на оставшийся позади тёмный провал. Если оставить всё как есть, заклинатели, пришедшие выяснять, что случилось, поймут, что клан Чан получил за дело. Но кто поручится, что кто-то другой, амбициозный и наглый, не попытается присвоить уцелевший зверинец? Хэнъяо вроде терпеть не может подобные сюрпризы, так почему бы в качестве ответной любезности не сделать ему такой подарок?