Наперегонки со смертью

Гладкий Виталий Дмитриевич

– Этот… – "Жертва" насилия попыталась указать на меня пальцем, но рука ее не послушалась; тогда она сделала это движением подбородка.

– Вы не ошиблись? – быстро спросил Можаев. – Повторяю еще раз – смотрите внимательно.

– Нет. Я не ошиблась. Это он. – Белокурая профурсетка говорила как робот, механически роняя в пространство слова, лишенные интонационной окраски.

– Кто – он? – напористо задал вопрос капитан.

– Тот мужчина, который… ну, тогда… – Она сделала вид, что смешалась; "безутешная" вдова так здорово

сыграла роль несчастной целомудренной женщины, что даже я почти поверил.

– Смелее, смелее! – подбодрил ее Можаев.

– Он убил Додика… мужа… А меня… – Она нервно всхлипнула; как играет, как играет!? ну просто народная артистка.

– Продолжайте! И не бойтесь – он уже вас никогда не обидит. – Этот змей из угрозыска давил, жал, мял, лепил из свидетеля все, что хотел, и не только словами, но и всем своим видом.

– Он меня изнасиловал… – Эти было сказано шепотом, с опущенными долу глазами, которые полнились слезой.

Да, любая баба в притворстве даст сто очков форы мужчине. Факт. Ну, а эта – и все тысячу. С такой беспринципностью и вероломством ей самое место во внешней разведке.

Вторая Мата Хари.

– На первый раз достаточно. – Можаев посмотрел на человека в штатском и тот согласно кивнул ему в ответ. – Спасибо вам, – поблагодарил капитан добровольных помощников и все четверо покинули помещение, глядя на меня как на врага народа – как же, я посмел изнасиловать такое несравненное сокровище; тьху! все-таки, мужики – остолопы. – А вас я попрошу подождать, – вежливо обратился он к вдове усопшего рогоносца. – Саркисов, проводи даму…

– Ну как? – спросил Можаев у меня, когда мы остались втроем – я, он и мужик в штатском; скорее всего, следователь.

– Клевая телка, – ответил я совершенно невозмутимо.

– И это все, что ты можешь сказать?

Ну вот, опять он обращается ко мне на "ты". Теперь скажу я без протокола, чему нас учит семья и школа… М-да… Хорошие слова и вовремя выпущенные в свет одним гениальным бардом. Похоже, мой авторитет в глазах Можаева упал ниже бордюрного уровня. Дело, в общем, поправимое, но требует времени.

– Чушь собачья, – сказал я, улыбаясь. – И вы, такие опытные профессионалы, купились на байки этой шалавы как пацаны.

– Но-но! Не забывайся! – повысил голос капитан. – Игры закончились, Чернов. Тебя опознали. Все, ты приплыл. Отпираться бессмысленно. Знаешь, почему?

– А как же. Естественно, знаю. Пугаете больничкой. Анализы и все такое. Так ведь я и не отрицаю, что спал с нею. И именно в тот день, когда грохнули ее мужа. И даже почти в тот самый час.

– Наконец я слышу правду, – смягчился Можаев. – Отрадно. Теперь все пойдет как по маслу. И всем будет хорошо. Ты душу облегчишь, а мы примемся за другие дела. Их у нас предостаточно.

– Должен вас огорчить. С маслом вы немного загнули. Я сказал лишь то, что она была моей любовницей. Это факт. Но вот насчет того, что я грохнул ее муженька и ограбил подчистую, – увольте. Нужно быть просто идиотом, чтобы оставить в живых такого свидетеля

как она. Это у вас у всех слюнки потекли при взгляде на ее бедра. А я этим добром был сыт по самое некуда. Хотя бы кто-нибудь из вашей конторы задумался: что за странная личность, этот бандит, – наворотил кучу страшных дел, а в конце повелся как дилетант? Словно в дешевом любовном романе – у злодея просто рука не поднялась на такой исключительно экзотический и красивый цветок. Бред сивой кобылы! Меня подставляют, капитан. Как последнего фраера подставляют.

– Не петушись, дружок. Экий ты шустрый. – Можаев ловко скрыл обеспокоенность, навеянную моим монологом. – Твои слова против железных фактов – ничто, пыль.

Согласись.

– Согласен. А вот тут вам и карты в руки. Много ли ума нужно, чтобы упрятать за решетку невинного и не имеющего никаких связей человека?

– Ну, во-первых, потерпевшая в живых осталась чудом. Она сумела вырваться из рук бандита и выскочить из квартиры. К счастью, он не смог ее догнать, так как в этот момент надевал брюки. Не так ли? – Капитан пронзил меня своим острым взглядом насквозь.

– Не ловите меня на мякине. Я не армянское радио, которому задали почти такой же вопрос: может ли мужик изнасиловать женщину на бегу? Помните, какой был ответ? Не может, потому что бежать с поднятой юбкой гораздо легче, нежели со спущенными штанами. Все объяснения этой двуличной особы шиты белыми нитками. Конечно, если не быть предвзятым. Давайте свое "во-вторых".

– Не хочу казаться примитивным, потому и не напоминаю, что здесь вопросы имеем право задавать только мы с коллегой. – Он кивком головы указал на молчаливого мужика в штатском; кто он такой, черт бы его побрал!? его присутствие меня нервирует. – Однако, я готов немного подискутировать. Тем более, что тема дискуссии не идет вразрез с основным руслом расследования.

– Я рад, – не удержался я от замечания. – Возможно, вы все-таки поймете, что я похож на убийцу точно в такой же мере, как белобрысый русак на китайца с длинной черной косой.

– Итак, второе. Я, конечно, не хочу умалять твои, пока неизвестны мне, достоинства, но, если судить по должности, которую ты занимаешь на заводе "Алмаз", то какой идиот и с какими дурацкими целями начнет комбинацию с подставкой? Кому нужен простой экспедитор, живущий в городе без года неделю? Ты что, босс местной мафии? Или прячущийся от правосудия подпольный миллионер? То-то, дружок. Твоя версия – лабуда.

Он все-таки нащупал самое слабое звено в моей обороне. И впрямь – кому я нужен? Ан, нет, на поверку получилось, что я оказался гвоздем программы. Вот только непонятно какой именно. А ведь капитан пока не знает и десятой доли моих похождений. То ли еще будет…

– Значит, она отрицает, что знала меня раньше? – спросил я, намеренно уводя разговор в несколько иное русло.

– Да. Отрицает. И я уверен, что говорит правду. – Можаев посмотрел на меня критическим взглядом и саркастически ухмыльнулся.