Наперекор судьбе

Винченци Пенни

Бой был исключительно умен и очень одарен по части искусств. Любая из граней его таланта, получи она должное развитие, принесла бы ему успех и признание. Но в ранние годы ему не встретился мудрый, требовательный наставник, и стремление к наслаждениям одержало в нем верх над более достойными сторонами его характера. Среди талантов Боя были и такие, что не требовали особого развития: талант заводить друзей и талант привлекать к себе женщин. Оба упомянутых таланта плюс изрядное богатство довольно быстро сделали его повесой. А потом, когда ему было всего двадцать три

года, он вдруг оказался женатым человеком, вступив в брак, который не выбирал и к которому, конечно же, не был готов.

Враги Боя или, правильнее будет сказать, клевещущие на него, поскольку настоящих врагов у него не было, наверняка высмеяли бы само его желание найти себя и заняться чем-то полезным или хотя бы интересным. Леди Селия Литтон поначалу относилась к Бою весьма отрицательно, но она была одной из немногих, кому удалось распознать в нем это желание. Она противилась их браку с Венецией по многим причинам и прежде всего потому, что знала: ее дочь не сможет стать ему достойной интеллектуальной спутницей.

Разумеется, Селию огорчали переживания Венеции, узнавшей о романе мужа, однако сам этот роман ее ничуть не удивлял. Она была вынуждена признать: Абби Кларенс – весьма достойная партнерша для Боя. Не кто иная, как Абби, убедила его заняться устройством аукционов по продаже предметов искусства. Абби познакомила его с несколькими молодыми художниками, чьи произведения украсили галерею Боя. И опять-таки не Венеция, а все та же Абби Кларенс с жесткой прямотой заявила ему, что мужчине с его интеллектом и способностями стыдно растрачивать дни на игру в гольф и скачки. Фактически она была ему женой и настоящей спутницей во многих сферах его жизни, где Венеция даже не могла с ней соперничать. Селия не оправдывала Боя, однако испытывала к нему невольное сочувствие. Она вовсе не хотела это показывать и тем не менее в конце их разговора согласилась попросить Венецию, чтобы та пересмотрела свои претензии на развод.

– Я полностью разорвал свои отношения с Абби. Больше мы с нею никогда не увидимся. Наверное, в этом я слишком опоздал. Но, пожалуйста, попытайтесь убедить Венецию, что я ее очень люблю. По-своему. И я не хочу терять ее и детей.

Селия пообещала ему сделать все, что в ее силах, но честно сказала, что почти не верит в возможность сохранения их брака. Потом она спросила, знала ли Барти о его романе с Абби. Бой был уверен, что Барти даже не подозревала об этом.

– Я очень рада, – позже признавалась Оливеру Селия. – Мне было невыносимо думать, что Барти хоть как-то могла оказаться причастной к этому. Такое совершенно не в ее характере.

* * *

Селия оказалась права: Венеция держалась непреклонно. Она хотела получить развод, причем как можно быстрее, и отказывалась рассматривать какие-либо иные варианты.

– Если бы не дети, я просто вычеркнула бы Боя из своей жизни. Не хочу, чтобы он снова появлялся в моем доме. Я до сих пор не могу без содрогания думать о том, что все это тянулось четыре года. Он просто скотина. Ненавижу его. Жду не дождусь, когда перестану официально считаться его женой.

* * *

Селия

думала, что упрямство Венеции может снова толкнуть Боя к Абби Кларенс, но этого не случилось. Он оставался верен своему слову. Отношения с учительницей полностью прекратились.

– Я так переживаю за Венецию, – призналась матери Селия, когда в один из дней они встретились за ланчем. – Но должна сказать, что Бою я тоже сочувствую.

Леди Бекенхем улыбнулась дочери странной, холодноватой улыбкой:

– Моя дорогая Селия, другого я от тебя и не ожидала.

* * *

Накануне отъезда в Эшингем Иззи не могла сомкнуть глаз. В комнате было очень жарко, и к августовской духоте добавлялось ее сильное волнение. В углу комнаты стоял тщательно собранный чемодан, на стуле лежала ее дорожная одежда. Кит как бы невзначай сообщил ей такие волнующие новости. Оказывается, в Эшингеме ей разрешат покататься на старом пони, на котором еще катались его сестры. Няня сводила ее в большой магазин «Дэниел Нилз», где купила ей бриджи и сапожки для верховой езды и несколько белых хлопчатобумажных рубашек. Выполняя повеления леди Бекенхем, няня купила также две пары резиновых сапог.

– Девчонке обязательно захочется пошлепать по воде и залезть в глину, а если она испортит свои нарядные лондонские туфельки, ее отец поднимет страшный шум.

Целых две недели за городом вместе с Китом! Это звучало так удивительно, что Иззи боялась лишний раз подумать об ожидавшем ее счастье, чтобы ненароком его не спугнуть. Ей позволят целыми днями играть на воздухе, шуметь, кричать и громко смеяться. Она познакомится с Билли – старшим братом Барти. Барти ей много про него рассказывала. У Билли всего одна нога, но это не мешает ему ездить даже на самых норовистых лошадях. В ближайшие выходные в Эшингем обещал приехать Джей. Джея Иззи тоже любила; он умел рассказывать забавные истории. Он обещал поучить ее ездить на пони.

– А еще я покажу тебе, как водить трактор. Только ты моей маме не говори.

– Я ей ничего не скажу.

В Эшингем их повезет Дэниелз, но…

– Когда мы туда приедем, я сам сяду за руль, – все с той же очаровательной небрежностью пообещал ей Кит. – Покатаюсь вокруг поместья. Бабушка говорит, мне пора учиться водить машину. Она сама даст мне несколько уроков. Ты только моей маме не говори.

– Я ей ничего не скажу.

Наверное, даже райские кущи бледнели в сравнении с двумя неделями свободы, ожидавшей Иззи в Эшингеме.

* * *

Днем, когда Иззи пила чай у себя в детской, туда зашел отец:

– Надеюсь, в Эшингеме ты будешь хорошо себя вести.

– Конечно, папа.

– Во всем слушайся леди Бекенхем. И Кита тоже.

– Да, папа.

– И не лазай по деревьям, а то еще упадешь.

– Я не буду лазать по деревьям.

Первый раз за жизнь Иззи отец проявил о ней заботу. На нее это подействовало ободряюще.

– Папа, большое тебе спасибо за то, что позволил мне поехать, – сказала Иззи. – Жду не дождусь, когда туда поеду.