Наперекор судьбе
Шрифт:
– Папа, успокойся, – попросила заметно побледневшая Селия. – Я рада, что тебя там нет. Расскажи, что еще сообщали про Париж.
– Правительство, естественно, сбежало. Трусы проклятые. Бросили парижан на произвол судьбы, а сами свалили в Тур. Французская армия отступает. Просто бежит. Представляете? Де Голль в Лондоне, совещается с Черчиллем. Одному Богу известно, до чего они договорятся. Роммель наступает на Шербур и…
– Папа, я спрашивала про Париж. Были еще какие-нибудь новости?
– Я же тебе все
Его перебил громкий голос Венеции, почти крик:
– Перестань! Не надо. Такого не может быть. Не сейчас. Это невозможно. Откуда они смогли так быстро узнать о евреях или американцах? Это просто дурацкие, беспочвенные слухи.
– Ошибаешься, Венеция. Би-би-си слухов не передает.
– Откуда тебе знать? Это слухи, слухи! Не рассказывай нам эту чепуху!
Дети округлившимися глазами смотрели на мать. Элспет заплакала.
– Венеция, будь добра, успокойся, – ледяным голосом велела ей Селия. – Ты лишь нервируешь детей.
– Нечего затыкать мне рот! – закричала Венеция, поворачиваясь к матери. – Я и так долго молчала. Если бы не ты… ты и твои гнусные идеалы и отвратительные друзья, Адель была бы с нами и мы бы не боялись за ее жизнь. А что теперь будет с нею, когда нацисты доберутся до их квартиры? Ты думала об этом? Ее схватят, интернируют, если уже не схватили. И мы больше ее не увидим. И это твоя вина, твоя! Я…
В дверях появился Шепард – дворецкий. Он был старше лорда Бекенхема.
– Не сейчас, Шепард, – сказал ему лорд Бекенхем, явно обрадованный его появлением. – Сейчас не самый лучший момент.
– Но ваша свет…
– Шепард, в чем дело? – нетерпеливо спросила леди Бекенхем. – Если вопрос касается ланча, мы можем еще подождать.
– Нет, ваша светлость. Вопрос касается не ланча, а телефонного звонка.
– А это тем более может подождать. Наверное, викарий звонит. Интересуется, сколько мальчишек будет завтра в церкви. Почему нам нельзя…
– Нет, не викарий, ваша светлость. Звонит мистер Брансон с Чейни-уок.
– Совсем не к месту, – заявила Селия. – То он просил отпустить его на субботу, то донимает нас звонками. Шепард, по какому поводу он позвонил?
– По поводу мисс Адели. Мистер Брансон получил звонок из Франции.
Воцарилась долгая, напряженная пауза. Глаза всех собравшихся устремились на дворецкого. Венеция, которая только что кричала на мать, плюхнулась на стул и схватилась за руку сидевшего рядом с ней Себастьяна. Лицо у нее было белое как мел. Селия поднесла руку к горлу и с напряжением сглотнула.
– Так что Брансон хотел сообщить о мисс Адели? – почти шепотом спросила Селия. – Она… Шепард, говорите.
– Она в Бордо, ваша светлость. Она хотела поговорить с вами. Она пыталась позвонить сюда, но это было очень
Дворецкий замолчал. Казалось, он охвачен каким-то невыразимым чувством. Венеция решила, что Шепард сейчас заплачет. Она снова встала, продолжая сжимать руку Себастьяна.
– Шепард, если она и дети живы, какие еще могут быть «но»? Говорите, не бойтесь.
Шепард посмотрел на нее, несколько совладал с собой и сказал, обращаясь не к Венеции, а к леди Бекенхем:
– Но она просила вам передать, ваша светлость… Она глубоко сожалеет, но она была вынуждена расстаться с вашей коляской.
Глава 30
– Это было похоже на мираж, – сказала Адель.
– Что именно?
– Отель. Тот отель в Бордо. После всей жути на дороге, после всех страхов, трудностей, опасностей… я не верила своим глазам. Ты даже не представляешь, какой грязной я была. Вся, с головы до ног.
– Да ты и сейчас далековата от состояния идеальной чистоты, – улыбнулась Венеция сестре.
Через девять дней после того неожиданного звонка Венеция приехала в Портсмут, чтобы встретить корабль, на котором вернулись Адель и дети.
– Видела бы ты меня тогда. Я целых пять дней не мылась. Совсем. Так, размазывала грязь холодной водой из кранов и деревенских колонок. Никто из нас не мылся. Правда, Нони?
– Правда. И попка у Лукаса стала совсем ужасной, – весело сообщила Нони.
Похоже, собственное немытое тело и волосы тревожили девочку намного меньше.
– Да. У него и сейчас в том месте ненамного лучше. Раздражение кожи.
– Нэнни с этим быстро справится.
– Нэнни! Я уже и забыла, что на свете живут такие удивительные существа. Венеция, тебе не понять, что значит ощущать себя живой!
– Наверное. Но зато я понимаю, что ты жива. И твои дети. Что было дальше? Почему отель показался тебе миражом?
– Представляешь, вваливаемся мы в этот «Сплендид». Я думала, нас тут же выставят за дверь. Ничего, пустили. Внутри обстановка такая, словно война и не начиналась. В вестибюле полно пальм в кадках. Толстые ковры. Официанты снуют с серебряными подносами. Номеров у них не было, но мне разрешили посидеть в фойе и воспользоваться телефоном.
– И до Бордо вас довезли в машине «скорой помощи»?
– Да. От самого Тура. Туда мы почти доехали.
– Делл, какая же ты смелая, – завистливо вздохнула Венеция.
– Это от безысходности. Видела бы ты меня в Туре. Никакой смелости. Ревела в голос. Там все плакали. Шли под дождем. Я толкала бабушкину коляску. Что творилось вокруг – тебе не представить. Все дороги забиты беженцами, а над головой гудят самолеты. Потом до нас дошли слухи, что якобы во Францию должен был прилететь Черчилль… Так вот. Лукас потерял корову…