Наперекор судьбе
Шрифт:
– Что ты должна была бы? – спросил Лоренс.
– Я должна была бы… точнее, не должна была начинать с тобой отношения. Я должна была бы все оборвать в самом начале, когда ты впервые…
– Но я бы тебе этого не позволил, – просто сказал ей Лоренс. – Здесь не ты решала. Это было мое решение, а потому тебе не за что винить себя.
– Лоренс, не говори глупостей, – вздохнула Барти, вытирая нос и улыбаясь сквозь слезы. – Это не было целиком твоим решением. Я же не безгласная тварь.
– Это было мое решение. Я несу за него полную ответственность.
–
– Могла – что?
– Сказать, чтобы ты ушел и оставил меня в покое.
– Я бы не ушел. И потом, с какой стати тебе нужно было бы собственными руками прогонять свое счастье?
– Счастье! – воскликнула Барти и снова заплакала.
– Да. Счастье и любовь.
Барти даже плакать перестала от изумления.
– Любовь?
– Да. Естественно. А как еще это называется?
– Я… в общем-то…
– Ой, только не надо отнекиваться, – раздраженно произнес Лоренс. – Конечно, это любовь. Ведь ты же меня любишь, правда?
– Я… не знаю. Я тебе этого не говорила.
– Я это чувствую. И даже знаю. Знаю, что ты меня любишь.
Наступило долгое, даже слишком долгое молчание. Барти понадобилось все свое мужество, чтобы решиться спросить вслух:
– Так ты… тоже меня любишь?
– Конечно люблю. – Лоренс посмотрел на нее так, словно она задала или слишком глупый вопрос, или настолько бестактный, что он едва ли заслуживал ответа. – А почему, как ты думаешь, я веду себя с тобою так? Уж не из какого-нибудь искаженного чувства социального долга?
– Я не знаю, – сказала Барти. – Я просто не думала… не думала, что ты…
– О чем ты не думала? Что я способен любить? Да? Еще бы! Этот демон семьи, это жестокое чудовище Лоренс Эллиотт, у которого каменное сердце… разве он способен любить? Ты это думала?
– Нет, конечно, – торопливо возразила Барти, заметно испугавшись его рассерженного голоса. – Я просто не думала, что ты полюбишь… меня.
– Ах, Барти, Барти! А я-то считал, что у женщин прекрасно развито чутье на подобные вещи. Да, представь себе, я тебя полюбил. Наверное, мне нужно было сказать об этом раньше и яснее. Тут ты должна меня простить. Я не привык говорить такие слова… О чем я? Да, о том, что не привык говорить такие слова. Прежде мне и не хотелось их говорить.
– Никогда?
– Никогда. Я восхищался женщинами, хотел их, наслаждался ими. Но ни с одной из них у меня не было как сейчас.
Он сидел и смотрел на Барти. На его лице было изумление, почти удивление. Его глаза встретились с ее глазами; его бесподобные сине-зеленые глаза, в которых не было ни хитрости, ни коварства. Барти не сомневалась в искренности его слов.
Они сидели на изящной скамейке чугунного литья. Неожиданно Барти встала и протянула ему руку.
– Наверное, нам стоит вернуться в твою спальню, – тихо сказала она.
Весь следующий день она лишь делала вид, что работает. Ей казалось, словно она находится где-то далеко и там нет ничего реального, кроме ее воспоминаний.
– У Боя новая затея, – вздохнула Венеция. – Хочет, чтобы Генри начал учиться музыке. А по-моему, он еще слишком мал.
– Почему же мал? – возразила ее мать. – Барти тоже начала учиться музыке в семь лет.
– Сравнила! Барти была старательной девчонкой. Сказали упражняться, она и упражнялась. Генри не усидит за роялем.
– Кто знает. Многое зависит от учителя. Кстати, у меня идея. Мне тут на днях звонила подруга Барти. Просила книги с автографами Себастьяна для лотереи в ее школе. Абигейл Кларенс. Помнишь ее?
– Да. Помню.
– Приятная девушка. Очень смышленая. Она дает уроки игры на рояле. Ты могла о ней подумать. Я имею в виду, в качестве учительницы музыки для Генри.
– А знаешь, это мысль. Почему бы тебе не попросить ее приехать сюда? Или позвонить мне? Ты знаешь, где она живет?
– Кажется, в Клэпхеме. – Селия принялась рыться в сумочке. – Нашла. Вот ее визитная карточка. Ты бы и сама могла ей позвонить. Вы бы нашли общий язык. Я восхищаюсь ее умению оборачивать жизненные ситуации себе на пользу. Думаю, такая предприимчивость достойна награды.
В воздухе слегка запахло упреком.
– Ты можешь сказать, чем именно занимается Джей в издательстве?
Недовольство в голосе Хелены было доведено до предельной остроты. Джайлз вздохнул:
– Он работает комплектовщиком в отделе продаж.
Джайлз не знал почему, но отдел продаж представлялся ему самой благодарной частью издательского процесса. Комплектовщик спускался в громадный подвал, где находился большой склад издательского дома «Литтонс», брал оттуда пачки книг и нес их посыльным из разных книжных магазинов.
– Ты ведь знаешь, чем занимаются комплектовщики. Они…
– Да, помню, ты говорил. Еще помню, ты рассказывал, что тебе очень нравилось там работать. И сколько Джей будет ходить в комплектовщиках?
– Хелена, ну откуда мне это знать? Наверное, несколько месяцев.
– А потом? Сразу в старшие редакторы?
– Хелена, прошу тебя, не говори глупостей. Джей проходит обучение. Мы все проходили.
– И даже Барти? Она тоже комплектовщицей была?
– Нет, конечно. Это ведь не женская работа. Но она занималась другой работой. Кстати, очень монотонной. Целыми днями заполняла накладные… Не понимаю, при чем тут Барти? Знаешь, я чувствую, у меня уже нет сил на подобные разговоры. Пожалуйста, давай закроем эту тему. И не только на сегодня, но и вообще. Я на работе делаю все, что в моих силах. Мне нужна твоя поддержка, а не бесконечные упреки. Когда в издательстве сочтут, что мне можно поручить другую работу, меня переведут на другую должность. А до тех пор…