Написанное с 1975 по 1989
Шрифт:
Что-то исчезли продукты
Только без них по зиме
Кровь уж совсем леденеет
Клонится тело к земле
Я понимаю, что сложно
Сеять продукты, растить
Да многого нам и не нужно:
Может климат видоизменить
У нас в Беляево родимом
Сибирских нет могучих рек
Но прудик есть — там человек
Вчера утоп невозвратимо
Так что чужого и с огнем
Не надо — а свое возьмем
По
Приехал в Братск я и итожу –
Страна большая, а везде одно и то же
Особно лозунги, у них особый вид
И с ними небо на виду у всех о высшем говорит
Они живут не связанные естества обжитком
Не в твердом и не в мягком и не в жидком
А в пятом собственном их состоянье вещества
На безупречной грани существования
Вот идет простой рабочий
Только как-то скособочен
А сзади вздыблен то ли хвост
То ли крылья — ох, непрост
Непрост
Совсем непрост
Наш рабочий
Прочим рабочим впрочем — прочный друг
На счетчике своем я цифру обнаружил –
Откуда непонятная взялась?
Какая мне ее прислала власть?
Откуда выплыла наружу?
Каких полей? какая птица?
Вот я живу, немногого хочу
Исправно вроде по счетам плачу
А тут такое выплывает — что и не расплатиться
Не завидуй другу, если друг богаче
Если друг красивей, если друг умней
А завидуй другу, коль в кровавой сече
За отчизну друг твой смертью храбрых пал
Мы живем на свете, чтобы воплотиться
В пароходы, строчки — долгие дела
Коли нету в что нам вовсе воплотиться –
Родина придумает что-нибудь взамен
Отчего же мне так плохо
Вот и голова болит
Вроде вид у меня как вид
Да и эпоха как эпоха
Да и все кругом как все
Это голова виновата с мозгами вместе
Выросла — да не на том месте
Здесь могила, как говорится, должна расти
Вот болит голова, а к чему и зачем? –
Значит нужно ей так и приятней
Коли сталось, что снизу я к ней прикреплен
Должен кротко сносить и опрятно
Не впадая в безумные страсти
То же самое с Богом и властью
В общем, со всем, что наверху
Но соответственно природе каждого
Я жил во времена национальных
Героев и им не было числа
Одни несли печать Добра и Зла
Другие тонус эмоциональный
Поддерживали в нас по мере сил
Народ любил их, а иных бранил
И через то герой героем был
А я завидовал им эмоционально
Поскольку
Героев
Теперь поговорим о Риме
Как древнеримский Цицерон
Врагу народа Катилине
Народ, преданье и закон
Противпоставил как пример
Той государственности зримой
А в наши дни Милицанер
Встает равнодостойным Римом
И даже больше — той незримой
Он зримый высится пример
Государственности
Там, где с птенцом Катулл, со снегирем Державин
И Мандельштам с доверенным щеглом
А я с кем? — я с Милицанером милым
Пришли, осматриваемся кругом
Я тенью легкой, он же — тенью тени
А что такого? — всяк на свой манер
Там все — одно, ну — два, там просто все мы — птицы
И я, и он, и Милиционер
Вот придет водопроводчик
И испортит унитаз
Газовщик испортит газ
Электричество — электрик
Запалит пожар пожарник
Подлость сделает курьер
Но придет Милицанер
Скажет им: Не баловаться!
Так встретились моряк с Милицанером
И говорит ему Милицанер:
Ты юношества должен стать примером
Как зрелости я форменный пример
Ты с точки зренья высшего предела
Осмыслить должен ветреные страсти
Подняться над минутностью пристрастий
Я должен — отвечал моряк и сделал
Вот пожар развел пожарник
А моряк бежит в простор
Только Милиционер –
Наш защитник и ударник
Моряку он говорит:
Послужи-ка, брат, народу
А пожарнику он воду
Льет на красные глаза
Пожарный зданье поджигал
И весь как зверь дрожал он
Милицанер его держал
Его увещевал он
Я понимаю, твоя страсть
Нездешнего отсвета
Но здесь ведь люди: им ведь жить
Им не понять ведь этого
И там стоял один еврей
Или их было много
И он уж точно был злодей
Или их было много
Пожарный вороном летал
Змеей из земли выходил он
Моряк как чайка сизокрылый
Звучал как тронутый металл
Еврей как пепел распыленный
Лежал на всем не для красот
Милицанер как ствол зеленый
Всходил отсюда до высот