Наплыв
Шрифт:
– Потрясающе! Грандиозно! Но всё равно чинушами не становитесь, оставайтесь людьми, ладно?! – Снисходительно похвалил-попросил Лёнька, бывающий здесь по меньшей мере два раза в месяц.
– Вот, язва, никакого уважения! Дались тебе эти кабинеты! Что зависть с людями-то делает? Ужас! Зайдём-ка лучше вот сюда!
А Ленька и так туда сворачивал. Стёжка, видать, давно намётана у этих ребятишек, будь здоров! Не один раз полуторка и его мотоцикл тут глохли как подкошенные!
Сразу у входа в хозяйственный двор – длинное приземистое здание с несколькими широкими, хоть
– Знает, бес, дело, зна-ает, – одобрительно засмеялся Лукич, подтверждая мою догадку. – Глянет вот только на человека и сразу понимает, что ему хочется. Сильно умный попался, вроде Вольфа Мессинга, на расстоянии мысли ловит. Давай-давай, заходи, не стесняйся. Вот сюда.
Это он мне. Ленька-то нисколько не стеснялся. Здесь, по всей видимости, располагался какой-то склад. В сумрачной глубине его штабелями громоздились ящики, похожие на снарядные, для гаубиц, скажем, очень большого калибра. На длинных стеллажах вдоль стен тускло поблёскивали металлические части каких-то конструкций, как бы не гвардейских миномётов. Всё правильно. У кого в арсенале-то мы?! У Генералова. Какие тут ещё могут быть вопросы?!
По крутой лестнице мы спустились в подвал, уставленный попроще, двумя рядами тёмных деревянных бочек. В нос ударил славный и совсем не милитаристский дух! Сдайся враг – замри и ляг! Настоящий райский подвал.
– Хоть стой, хоть сразу падай! – Оригинально отметил и Лёнька. Игогокнул и уверенно, конечно же далеко не впервой, прошёл в глубину подвала к большому, сколоченному из горбылей столу. На нём у самой стенки один на другом стояли два картонных ящика известной виноторговой фирмы. Не мешкая, Куделин уселся на табуретку. – Двигай сюда, Витёк, порыбачим между делом.
Лукич, восседая на бочке, как король на именинах, рвал руками янтарную от жира вяленую рыбину.
– Синец! – Урчал он довольно. – Насквозь светится, собака. Под такую, братцы-кролики, закусь, если хотите, можно и царскую водку пить. И подите же, лет десять назад мы об этом синце и знать ничего не знали. Где ты там копаешься, Трифон? Уморить хочешь?!
– Несу, Лукич, несу! – Показался на лестнице давешний смышлёный дедушка-волшебник. – Армянского, шустовского или нашего сначала?
– Армянского и в ресторане можно выпить, а вот нашенского нигде не найдёшь, разве что за валюту. А я сегодня добрый.
– Мы это заметили. Но по маленькой! – Затребовал Лёнька, видать и впрямь большой знаток ещё и огненной воды.
Лукич между тем совсем расхвастался. Впрочем, это вполне шло к его габаритам.
– А вообще у меня тут есть всё, что человеческой душе угодно. Только скажи – и мой пресвятой угодник тебе мигом всё организует.
Он буквально тянул меня за рукав, показывая глазами
– Посмотри на него внимательнее. И запомни. Этот, – он особо подчеркнул, – Этот исполнит любое желание. Не у каждого хозяина такой есть. Головой ручаюсь. Любое! Лю-бо-е!
– Но чаще одно, – подхватил, смеясь, Лёнька, – да десять раз подряд!
– Только не мне! – Я отказался сразу. С такими желаниями только начать.
Дедушка-исполнитель-желаний кинул в мою сторону очень и очень строгий взгляд. Я бы сказал тяжёлый. А вот Лёнька глянул хитренько – мол, неужели наконец-то пробил я тебя?! И даже хмыкнул под нос, мол, попался-таки стажёр. Небось, зашитый. Надо же, в первой же командировке отказаться выпить с председателем. Это ж кому рассказать?! Даже в райкоме не поймут.
Лукич же изрядно нахмурился, – как же, кто-то и вдруг поперёк ему встал. Моя реакция ему точно не понравилась. Как и Трифону.
– Так не хочешь или не будешь? Ты это брось, парень! Умничать и строить из себя эту самую дома будешь, а тут я хозяин, понял? Бери, за знакомство, а то огорчусь! И вся карьера твоя накроется. Вот увидишь! Между прочим, у Трифона глаз на это дело строгий. Не так глянет на тебя, словно пошепчет – и всё, не заладилось у человека. На всю жизнь. Так-то вот. Гарантирую. Давай, бери! Не то авторучку в руках не удержишь!
– Всё равно не возьму. Мне есть за что ещё подержаться. – Повторил я с холодной насмешкой.
– Это правда, Лукич, – печально подтвердил Лёнька, – У вас такого точно нет, что ему надо! Вот всё есть, а этого – нет! Правда. Редактор в курсе.
Лукич медленно закрыл рот.
– Так что, надеюсь, не обидишь его, Лукич, когда сам приезжать будет?! Наливать только кефир! Ничего возбуждающего. В крайнем случае, безалкогольный самогон. А то ж горя потом с ним не оберётесь! Всё вам тут разнесёт!
– С добрым делом всегда рады. – Генералов недоверчиво посмотрел почему-то на мой живот, а потом всё же вернулся к теме. – Ладно. Кефир мы не наливаем. У нас и вправду как-то всё больше традиционное. Хоть рыбу-то пожуй, бедолага.
Хоть рыбу-то я пожевал, конечно. Трифон смотрел и смотрел на меня с немым укором, словно брошенная женщина. Ясное дело – всё равно не один раз ещё попытается мне что-то нашептать, головную боль какую-нибудь. Просто самой кожей почувствовалось присутствие нечистой силы. Неспроста же этот Хоттабыч под личиной Трифона появился на моём пути. Вон и Лукич вскоре с ухмылкой пообещал именно это. Словно мысли прочитал.
– …Этот тебя всё равно ублаготворит. Вот увидишь. Ещё никто от него не уходил. Не сейчас, так позже. Когда-нибудь обязательно достанет. Человек же ты в конце концов?! Значит поймаешься! Рано или поздно.
У дьявольски чуткого, но столь всё же однопрофильного исполнителя желаний Трифона, притащившего напоследок ещё и несколько бутылок холодного чешского пива, на дорожку, мы всё-таки долго не задержались. Выбрались из подвала желаний на свежий воздух, к живой и куда более многопрофильной природе. У склада стояла, терпеливо поджидая нас, белая председательская «волга». Лукич уселся, естественно, впереди, писарчуки, сзади. Поехали не спеша.