Напрасная прелюдия
Шрифт:
Я взглянула на него со слабой улыбкой на губах:
— У тебя с женой было так же, да? Я почувствовала связь между вами.
Его обычная морщинка, когда он хмурился, стала глубже, но он так и не посмотрел на меня.
— Бывшей женой, — исправил он мою ошибку суровым голосом. — Связь, которую ты, должно быть, почувствовала, была простым напряжением. Она вовсе не является "тем самым" человеком для меня.
— Ты можешь лгать мне обо всем, о чем пожелаешь, но не лги самому себе. Твою боль было видно. Что она тебе сделала,
— Это не та тема, которую мне удобно с тобой обсуждать.
Даже если я на самом деле почувствовала укол от его слов, они недостаточно задели меня, чтобы причинить боль. И честно говоря, я уже знала, что он ничем не станет делиться со мной. Мы не были так близки. И никогда не будем.
Так что я кивнула и перевела взгляд на мерцающие огни города, пока напряжение между нами не переросло во что-то опасное.
Начиная по-настоящему ощущать холодный зимний воздух, я обхватила себя руками и стала ладонями растирать плечи, чтобы согреться. Внезапно почувствовала, как еще одна пара рук обняла меня со спины.
Я закрыла глаза и стала наслаждаться его прикосновениями.
— Калифорния?
Горячее дыхание щекотало мою шею, и я кожей почувствовала нежное прикосновение его губ.
— Ты не сдаешься в поисках ответа на этот вопрос, да? Нет, не Калифорния. Вообще-то, ты очень далек от истины.
— Почему ты не говоришь мне, где живешь?
— Полагаю, я упрямая. Также, думаю, тебе нравится загадка, тебе нравится тот факт, что я по тебе не сохну.
— Ты так думаешь? — хрипло спросил он.
Я повернулась в его объятиях, чтобы посмотреть ему в глаза, а он обхватил мою талию руками, прижав меня сильнее к груди.
— Я это знаю, — смело ответила я.
Он не прервал зрительный контакт, и я сделала все возможное, чтобы запомнить его черты, зная, что в последний раз вижу его.
Я грустно улыбнулась ему, он же сосредоточенно разглядывал мои губы.
— Мне нравятся твои глаза, — тихим голосом призналась я.
Он посмотрел на меня удивленным взглядом:
— Ты делаешь мне комплимент?
В этот раз моя улыбка была искренней.
— Это, наверное, единственное в тебе, что заслуживает комплимента.
Он откинул голову назад и от души расхохотался. Я впервые услышала его искренний смех.
— Спасибо. Рад, что ты нашла хоть одну особенность, которая реабилитирует меня.
— Не за что.
Он вздохнул и заправил прядь моих волос за ухо, погладил пальцами мой подбородок, прежде чем вернуть руки обратно мне на талию.
— Думаю, я буду скучать по тебе, мисс Харт. Если бы ты просто сказала, где живешь, может, я смог бы приехать к тебе. Ты бы хотела этого?
Если бы он только знал…
Несмотря на то, как его слова воздействовали на меня, я спросила:
— Можешь сыграть для меня еще раз, Александр?
Несколько мгновений он ничего не говорил. С каждой секундой он вглядывался все более
— Пожалуйста, — прошептала я.
Отступив на шаг от меня, он взял меня за руку и подвел к маленькой банкетке. Я села рядом с ним, наши тела соприкасались.
Тогда он снова заиграл пьесу. Это было почти так же хорошо, как слышать игру моего отца, это был лучший подарок, который он мог мне дать: мое детство — необыкновенное, счастливое и печальное.
Когда он второй раз за ночь сыграл последнюю ноту, я влюбилась в него.
Потерявшись в водовороте своих эмоций, я села к нему на колени и уткнулась лицом в шею. Вдохнула его роскошный аромат, держась за него, будто боялась упасть с пятидесятиэтажного здания.
Он крепко прижимал меня к себе, ничего не говоря.
Я была согласна сидеть так и проводить часы в его объятиях, но у нас не было столько времени, у нас не было ничего. Мое тело напряглось, и он перестал гладить мои руки.
— Я такая размазня, — прошептала я в его шею, пытаясь вытереть слезы.
— Не могу расслышать, что ты говоришь, детка. Может, тебе немного отодвинуться от меня?
Подняв лицо, я снова была поражена его чистой красотой. Меня заворожили его высокие острые скулы, едва заметная щетина на щеках, резкие очертания челюсти. Все в нем было притягательным и абсолютно недосягаемым.
— Я такая размазня, — повторила я, в это раз осознанно понимая, как выглядела: тушь размазалась, лицо, вероятно, было красным и в черную полосочку.
Он приподнял мой подбородок и заглянул в глаза.
— Ты моя маленькая прекрасная размазня, Майя.
Мое сердце взлетело от его слов, ощущаясь не разбитым, а цельным и наполненным. Он вытер новые слезы, как делал много раз до того, и нежно поцеловал меня.
Я приоткрыла губы и приняла все, что он готов мне был дать. К сожалению, он не перевел это в ту стадию, в которую бы мне хотелось. Его теплая рука легла на мою шею, и очень скоро он завершил поцелуй, слегка чмокнув меня в припухшие губы, и прижался лбом к моему.
Я закрыла глаза и представила другое завершение того, что будет с нами завтра. Я представила реальность, где я всегда буду чувствовать его объятия. У меня было бы это необъяснимое чувство каждый день моей жизни. Наши души в единении.
Мои руки задрожали на его твердой груди, я открыла рот, и слова просто сорвались прежде, чем я смогла остановиться:
— Может быть, в другое время это могло бы перерасти во что-то.
— Я верю, что это уже что-то, Майя.
— Да…
Он был прав. Это уже было чем-то. Но не тем, чего было бы достаточно. Не для меня. Не тогда, когда у него все еще кто-то был в сердце. Не тогда, когда я не могла быть той, в ком он нуждался, кого хотел. Даже жаждал.