Напрасная прелюдия
Шрифт:
Ублюдок.
Он засунул руки в задние карманы и взглянул на меня из-под полуприкрытых глаз.
— Ты готова, — сказал он, окинув меня взглядом с головы до ног.
— Готова, — нервно улыбнулась я. Быть с ним вот так вот ощущалось как-то по-другому. Новая энергия возникла между нами.
Он поднял бровь. Снова эта самодовольная ухмылка, с ямочкой на одной щеке, появилась на его красивом лице.
— Ты не сердишься на меня за платье и туфли? Я подумал, ты бросишь их мне в голову сразу, как только увидишь.
Моя улыбка стала шире:
— А я бы так поступила?
Его
— Да, Майя. Ты единственный человек, который мог бы сделать это.
— Ну что ж, — пожала я плечами, сцепив руки за спиной и переминаясь с ноги на ногу. — Это моя последняя ночь здесь.
Наши взгляды встретились. Выражение его лица смягчилось, и на нем отразилось понимание того, что я сказала.
Мое сердце разбилось.
— Пойдем, дорогая.
Он предложил мне руку.
Мне удалось оторвать от него взгляд и сосредоточиться на протянутой руке.
Наши пальцы соприкоснулись, и он сразу сжал мою ладонь.
Я позволила этим ощущениям раствориться в глубине души: близость, надежность, абсолютный покой, которые только он мог дать моему сердцу.
— Мне нужно взять пальто? — спросила я, прежде чем сделала шаг к нему.
— Мы не будем выходить из здания. Тебе оно не понадобится.
— О, хорошо, — пробормотала я.
Закрыв дверь номера, мы направились к лифтам. Несколько шагов ничего не происходило. Но затем наши руки слегка соприкоснулись, и я взглянула на него из-под ресниц. Вот тогда его большая рука обхватила мою, распространяя тепло на все мое тело.
Это было странное чувство. Меня одновременно обдало и жаром, и холодом. Не думаю, что это было из-за волнения, вовсе нет. Его кожа, мягкая ладонь… Весь мой мир был сосредоточен на наших сомкнутых руках. Это казалось правильным, но в то же время и нет. Мне было и тяжело, и легко. Это ощущалось простым, но при этом очень запутанным. Александр был нереальным. А я все же улыбнулась.
Мы вошли в лифт, и я попыталась обрести душевный покой — хотела насладиться нашей с ним ночью. Насладиться так, чтобы спустя годы у меня осталось по крайней мере хоть что-то хорошее, что не даст забыть об этой поездке. Он был бы моим ярким воспоминанием.
Свободной рукой Александр вытащил черную ключ-карту из левого кармана, просканировал ее на маленьком экране и затем нажал несколько кнопок.
— Что ты делаешь? — спросила я из любопытства.
— Увидишь.
Я вздохнула и заставила себя расслабиться, и будь что будет.
— Должен сказать, было непривычно увидеть тебя с совершенно другой стороны. И я не могу решить, какая из них мне нравится больше.
— О чем ты говоришь? Какая сторона? — взглянула я на него.
— Ты очень сговорчивая этим вечером. Даже когда я скольжу внутри тебя, ты пытаешься сдерживаться, контролировать. Мне кажется, тебе нравится провоцировать меня, как и мне тебя.
Мое лицо покраснело.
— Ты пробуждаешь худшее во мне. Это не моя вина.
— Значит, ты ведешь себя со мной совсем не так, как с другими?
— Определенно нет.
Он сжал мою руку.
— Хорошо. Мне это нравится.
Двери
Когда я увидела, где именно мы были, то начала смеяться.
Он остановился и вопросительно посмотрел на меня.
— Ты даже не мог заказать для меня ужин? Я знаю, что не такая особенная, но неужели я не достаточно хороша, чтобы заслужить ужин?
— Какое, черт возьми, это имеет отношение к тому, что я привел тебя сюда? Почему ты вообще говоришь что-то подобное?
— А это неправда? Я полагала, что ты всегда приглашаешь своих дам на ужин, прежде чем затащить их в постель.
Двери лифта закрылись позади нас, и в комнате стало темнее. Насколько я могла видеть, здесь делали ремонт и не было никаких осветительных приборов, но яркие городские огни позволяли рассмотреть, что было вокруг. Конечно, когда у вас есть окна от пола до потолка вместо стен, то особого выбора нет.
Благодаря им я смогла увидеть, как он тоже нахмурился.
Отпустив его руку, я осмотрелась. Вокруг пока было немного мебели, всего несколько предметов, прикрытых полиэтиленовой пленкой. Даже полы были устланы ею, из-за этого раздался самый раздражающий шуршащий звук, когда я пошла вперед.
Я осторожно переступила дрель, которая лежала на полу рядом с лестницей.
— Итак, зачем ты привел меня в зону реконструкции? Эти туфли не слишком подходят для этого.
Мы стояли в центре комнаты, и он наблюдал за тем, как я все это воспринимала.
— Пожалуйста, просто заткнись на минуту, пока я не передумал.
Я подняла руки, капитулируя:
— Ладно, прости. Я подожду, пока ты покажешь мне то, ради чего привел сюда.
Он вздохнул, за несколько шагов подошел ко мне и, взяв за руку, повел вверх по лестнице на второй этаж.
Больше полиэтиленовых чехлов.
Больше инструментов.
Я почти поскользнулась на каблуках, но он приобнял меня за талию и не дал упасть.
— Вот что ты делаешь, чтобы привлечь мое внимание, — вздохнул он.
Засмеявшись, я оттолкнула его руку.
— Как же!
Много ведер с краской привлекли мое внимание.
Мы обошли стоящую в центре огромную кровать, опять же таки накрытую пленкой.
Приблизившись к дальней части апартаментов, я подошла к двум открытым французским дверям [5] , ведущим на огромную, площадью по крайней мере в сто квадратных метров, застекленную террасу.
Я взглянула на Александра, но его лицо было непроницаемым. Я, честно говоря, понятия не имела, зачем он привел меня в свой пентхаус, который еще не был отремонтирован.
5
Французская дверь имеет максимальную площадь остекления. От обычной она отличается шириной проема. Если она занимает меньше половины стены, то французской ее можно назвать с большой натяжкой. Такая дверная система дает возможность панорамного обзора.