Напряжение
Шрифт:
В итоге решили изменить начальный сценарий с отправкой 'найденыша' в хорошую семью за океан. Однако…
— Нет, — грустно улыбнулся Амир и процитировал свою воспитанницу. — 'Папа все еще наказан'.
— Вся в мать, — возмутился мужчина, принявшись расхаживать по пространству сильно уменьшившейся комнатушки. — Никакого почтения и дисциплины! В ее возрасте я…!
— Запер папу в сокровищнице, — громко кашлянул в кулак Амир.
— Это не я разбил вазу!
— Верно, это был я. — Кивнул, веселясь, его друг. — За что мое тебе спасибо.
— И
— Твое мастерство непревзойденно, — цокнул восхищенно Амир. — Из клея ПВА и усердия сотворить такой шедевр.
— Зачем было наливать в нее воду, а? — Не слушая, продолжал возмущаться мужчина.
— Воду — в вазу! Темные люди! — Сочувственно покачали в ответ головой.
— Ей три тысячи лет! А они суют в нее цветы!
— Ай — яй — яй.
— Амир, — резко остановился мужчина, моментально обуздав яркие воспоминания детства (еще бы, разрушенная сокровищница…да и с кем ему вспоминать?). — Если не сын, то какая причина?
— Бумаги по союзу с Тенишевыми, помнишь такие?
— Пропали? — Не понимая, озвучил предположение князь. — Она их спрятала и не отдает? Я же сказал, не таскать к Ксюше важные документы!
— Бумаги на месте, — успокоил его друг, сохраняя серьезное выражение лица. — Но запрет твой все-таки нарушили. Елизар Сергеевич решил проявить инициативу и заглянул к девочке поговорить о долге и чести рода.
— Результаты? — Выдохнули в ответ, растирая лицо ладонями. Таким тоном не говорят добрые вести.
— Палата номер два, под капельницей. Инсульт, но успели вовремя, так что прогноз положительный.
— Что она ему сказала? — Отвернулся князь к окну, заложив руки за спину.
— Правду, — Амир тоже развернулся, разглядывая ровную линию леса на горизонте. — Молодая жена изменяет, единственный сын сидит на наркотиках.
— Кто проглядел?
— Разбираемся, — пожали плечами за его спиной.
— Почему не было доклада?
— Елизар все затормозил, у него есть право отчитываться по результату. — Амир заметил удивление излишней прыткостью инсультника в глазах своего главы и поспешно добавил, поясняя. — Ты не думай, он крепкий, он прямо там и не подумал свалиться. Я запись камеры смотрел — он даже спасибо сказал, встал и вышел. Потом организовал ликвидацию жены и сына, проконтролировал, написал отчет и лег умирать. Но мы не дали.
— Сына-то зачем?
— Дрянь изменяла геном. Потомство нежизнеспособно.
— Скотство, — комнату тряхнуло волной гнева.
— По поставщикам дряни уже работаем. Жди высочайших отповедей и требований прекратить убийства честных торговцев.
— Как высоко покровители? — Заинтересовался князь.
— Как я узнаю, а? Шесть часов прошло! — Деланно возмутился друг, но после короткой паузы добавил. — Деньги ведут в банки купеческой сотни. Кто с них кормится, подсказать? К ним и жаловаться побегут.
— Сделай так, чтобы жаловаться было некому. — Криво улыбнулся его названный брат. — Потом почистишь дилеров на нашей земле, вдумчиво,
— На нашей земле их не было. Москва его убила.
— Тогда… А сейчас защиту снимем, пусть у аналитиков башка трещит, как проворонили и что дальше делать. Бездельники!
— К дочери сходи, — напомнил Амир. — Поговори про правду.
— Хорошо, — вздохнул князь. — Ксюшка, что же ты с нами делаешь…
— Прошу, бумаги тоже возьми, — указал он на стопку безликих синих папок, уместившихся до поры в углу, на стульчике. — Елизару приятно будет.
— Сам почему не поговорил, а? — Подхватил на руки кипу и прижал рукой к боку.
— Поговорю, завтра, на тренировке.
— А сегодня что?
— А сегодня нет занятий. А на женскую половину мне нельзя, — с показной строгостью ответствовал Амир.
— Рассказывай мне, кто к Тамаре каждую ночь шастает?
Стены и пол вновь загудели, снимая защиту.
— Я через окно! — Возмутились в ответ.
— Так и залез бы к Ксюхе через окно.
— Через окно — только к любимой. Традиции.
— Ну — ну. Когда ж ты уже на свадьбу позовешь, охальник? — Хмыкнул князь, выходя в коридор.
Скорбь и злость исчезли с его лица, перелившись в плотный поток информации, тут же скользнувший по защищенному спутниковому каналу.
— Вот уговорю перейти в мою веру…
— Скорее она тебя уговорит.
— Каждый день воюем, — с показной скорбью вздохнул друг.
— Каждую ночь, ты хотел сказать, — лукаво улыбнувшись, похлопал его по плечу князь, замирая вместе с ним на границе просторного зала общежития, за которой простиралась условная женская половина. Условная хотя бы потому, что мимо в ту сторону целеустремленно прошаркал старик, держа перед собой груз полотенец.
— Слугам можно, — предупредил вопрос Амир, провожая старца задумчивым взглядом. — Слушай, а этому уважаемому отцу не положен достойный его возраста покой?
Князь вгляделся в сутулую спину, задаваясь тем же вопросом — в конце концов, клан ни разу не бедствовал и мог обеспечить верных людей в старости — а затем, наконец, отыскал в своей памяти ответ на необычный вопрос.
— Его еще дед мой сюда поставил, с правом служить, пока сам не захочет уйти. Наверное, не хочет.
— Или боится. Отправил бы его на пенсию, показал бы, что там хорошо, а? Смотреть больно.
— Амир, его сюда поставил дед, — повернувшись к нему, как маленькому объяснил его друг. — В день, когда я начну изменять решения деда, он восстанет от мертвых и отвесит мне по шее. И тебе тоже.
— Мне-то за что?
— За то, что не отговорил. — Терпеливо пояснил князь, переступил с ноги на ногу и резко выдал во всю мощь легких. — Я что, должен с пустыми руками к дочери идти?
Мигом нашелся огромный плюшевый медведь и коробка конфет.
Господин только головой покачал от такой нерасторопности — казалось бы, выглядывают со всех сторон умные и любопытные глаза, тех, кто должен бы угадывать мысли хозяев… Или он настолько привык к прислуге главного дворца?