Нарцисс всемогущий
Шрифт:
В Петрограде сейчас, наверное, идет дождь. Как всегда. И ты, Радость моя неизмеримая, абсолютно доступна мне через время и пространство. Я чувствую тебя как солнце, как траву, как радугу, как ветер.
Из ветров ты – Зефир, теплый и влажный весенний ветер, переменчивый и нежный. Из радуг – ты огненная. Из цветов – орхидея. Из трав – ты лаванда. Из солнц – ты единственная, ибо другого – нет и быть не может.
Мы познакомились с тобой в день, когда войска союзников заняли Константинополь. 12 ноября 1918 года. Когда последние войска союзников покинули город 4 октября 1923 года, ты вышла замуж за известного писателя-прозаика.
Какая глупость сердца не верить в себя. Я так долго боялся, не был уверен, что могу создать что-то стоящее, не вторичное, оригинальное. Если бы я только знал, какое сожаление испытываешь в финале, когда осознаешь, что так и не сделал, не написал, не реализовал.
Любовь моя, тогда я не знал как по-другому, я чувствовал радость только в кураже. Я предвосхищал успех. Я жаждал его и он пришел. Мне рукоплескали на литературных вечерах и концертах, меня печатали, меня узнавали. Но все это вдруг потеряло всякий смысл, когда ты исчезла из моей жизни. Ты была моей Музой. Когда ты ушла, вслед за тобой ускакал и мой Пегас.
Любимая, я такая натура, кураж живет прямо в моем сердце. Карты, разгул, пьянки, похабство – все это нужно было мне, чтобы чувствовать жизнь по полной. Меня окружали в то время женщины не то чтобы легкого поведения, но уж точно не благородные девицы. И ты это знала. Вот вижу себя, также как сейчас вижу море и палубу. Сижу в красивой белой рубашке и расстегнутом сером пиджаке за карточным столом. Вокруг меня пышные груди в разрезах платья, перья. Вино льется в бокалы. Громкая музыка, шум, гам, смех, свист. Клубы дыма под абажуром. И чем больше я пью, тем меньше чувствую боль в груди. Эта боль состоит из потери, опустошения, чувства вины и одиночества. Я смотрю на клуб дыма над столом, щурюсь, пытаясь поместить туда всю свою боль и слезы. Но их слишком много и они возвращаются обратно, принося с собой безысходность и отчуждение. Финал той моей жизни тебе известен. Неправильное решение. Роковая ошибка. Шрам на шее. Я осознаю свою роль в том, что произошло и что мое поведение привело бы к этим ужасным последствиям неизбежно.
И поэтому в планах на эту жизнь были покаяние, очищение и расплата. Но что-то, как это всегда случается, пошло не так. Опять двадцать пять…Снова по кругу, по кольцевой дороге судьбы. Дорога беспощадна к неуверенным управленцам железных коней, и проверяет каждого на прочность, как демоны.
– Демоны не дремлют, демоны всегда начеку, – доносятся до меня слова шамана сквозь клубы дыма в моей голове, – одна нога демона всегда вытянута вперёд. Ведь в любой момент может найтись тот, кто об нее споткнется. Демоны не злые и не плохие. Они лишь проверяют на прочность и закаляют духовную сталь…
Я слышу нарастающий гул в ушах и, мне кажется, что я сам нахожусь под толщей льда, по которой яростно колотит дождь.
– Демон не виноват в том, что ты глупый, трусливый, заносчивый и самонадеянный. В том, что ты потакаешь своим и чужим слабостям и порокам, – слышу я обвинительный приговор шамана и медленно погружаюсь в темную пучину небытия.
Мой знакомый – фридайвер сказал мне однажды, что достигнув определенной глубины, перестаешь понимать – где верх, где низ.
Сколько же жизней нужно, чтобы стать человеком и чтобы сразу точно знать, где черное и где белое? Если бы я знал…
Есть такая игра, называется «Двадцать одно» или «Очко» е ещё называют. Там смысл какой. Игроки берут карту и надо, чтобы у каждого
Вот так и наша жизнь. Каждый должен доиграть до конца, даже вытянув плохую карту.
Заныло в груди. Я поднес руку к воротнику рубашки, расстегнул пару пуговиц и ответил шаману, сидящему где-то на полу моего сознания: «Да, болит… Опять…».
Глава 2. INTRO&OUTRO. У меня была собака
Посвящается N.
Все герои вымышленные.
Особенно N.
Основано на реальных снах.
«У меня была собака, я ее любил».
«Что есть жизнь? Пепел, зола… и еще рассказ».
Джон Пембертон создал «Coca-Cola», чтобы отвыкнуть от морфина.
Я пишу эту книгу примерно по той же причине, чтобы избавиться от зависимости и почувствовать волшебство настоящего момента. Когда все то, что позади, в прошлом станет полустерым и то, что впереди, в будущем – крупным, выпуклым. А то, что в настоящем – ярким и насыщенным.
Не пытаясь насиловать слова, я просто слушаю тишину и беру из нее то, что она отдаёт мне сама.
Так что сегодня я не буду гадать на картах Таро или пытать астролога:
«Где в моем гороскопе завязался узел Раху?» и тем более не стану винить никакие жизненные обстоятельства. Я знаю точно только одно – во мне живет Зверь, который сжирает меня изнутри. Я не виноват в том, что уже успел натворить и в том чего не сумел тоже. По той простой причине, что никогда не знал как надо, и виноват одновременно в том, что какие-то условно плохие действия свершились при моем участии и не свершились хорошие.
Дело в том, что мне, как и всем остальным, не выдавали инструкцию пользователя и карту местности в день моего прибытия в этот мир. Я не вошел в эту жизнь, открыв дверь своим ключом с чемоданом ответов на каждый день в руках. Я ворвался в нее голым, с криком отчаянья, не понимая где я, кто я и почему я.
Мама прижимала меня к груди и пела песню, чтобы успокоить мой плач. То же самое мне нужно и сейчас, чтобы избавиться от тревоги – объятие, песня, женская грудь. Только молоко с течением времени пришлось заменить вином. Так уж вышло, что мои вкусы с момента рождения немного изменились. Вино в этом мире, оказалось, получить легче всего. Для этого нужны только лишь деньги.