Наречённая призрака
Шрифт:
Снежана похолодела, вспомнив замечание Улиты о пропадавших без вести подружках и батрачках её семьи.
– Мы защищали своих… – упрямо ответил мужчина.
– Верно, – спокойно согласился призрак. – Но нынче ваши грехи настигли вас. Судьба отпрыска вашего отравленного древа свершится – и вы сами её определили, – он на мгновение прервался. – Однако возрадуйтесь, наконец-то вы сможете упокоиться, отправиться в загробную жизнь, ответить за всё перед своими богами.
– Нет! – женщина вскочила на ноги, но призрак едва уловимо махнул рукой, и крик застрял у неё в горле.
Хозяева таверны разом постарели на те самые двести лет, а затем и вовсе превратились в высохшие мумии. Обе девушки, помертвев, уставились на них, от ужаса не способные даже пальцем пошевельнуть.
– Что же до тебя, моя невеста…
Призрак осторожно прикоснулся к щеке Снежаны, на её коже
– Нет! – закричала она. – Нет! – она выбежала из таверны и не раздумывая умчалась в ночь.
Снежана бежала со всех ног, но то и дело проваливалась в глубокий снег. Она тяжело дышала от изнеможения и отчаяния, кровь бешено стучала в висках. Тяжёлая поступь мертвяка эхом разносилась по округе, неумолимо следуя за ней по пятам. На мгновение ей почудилось, что его шаги затихли вдали, и ей всё-таки удалось спастись, как вдруг раздался жуткий вой дюжин волчьих глоток. Снежана остановилась и обречённо упала на колени, осознав, что окружена стаей. Жёлтые глаза внимательно следили за ней, чёрные тени плясали на снегу, медленно сжимая кольцо и готовясь к убийственному прыжку. Вдруг между ними пронёсся шар призрачного света и врезался в землю рядом с девушкой, обернувшись командиром призрачного эльфийского отряда. Стая отшатнулась и замерла, уставившись на мертвяка. Но волки не собирались так просто отказываться от добычи столь близкой, что они уже ощущали её вкус. К тому же, звери и призраки слишком долго жили бок о бок, чтобы бояться друг друга. Волки снова подкрались поближе. Призрак вытащил меч из ножен и со свистом рубанул им воздух. Из клинка вырвалась светящаяся линия мертвенного света и кнутом хлестнула по ближайшим тварям – те взвыли от боли и отпрыгнули. Ещё один взмах – и стая наконец отступила обратно в ночь. Призрак вернул меч в ножны и бросил на девушку странный взгляд. Снежана смотрела на него словно заворожённая, не в состоянии вымолвить ни слова. Эльф повернулся и медленно направился обратно к таверне. Следов на снегу он не оставлял, однако дорожка за ним, казалось, тускло светилась. Девушка какое-то время продолжала сидеть, измученная бегом и ужасом, затем наконец поднялась и поковыляла вслед за ним по призрачному пути. Она видела его мерцающую фигуру вдали: эльф двигался обманчиво медленно, но догнать его она так и не смогла. А рядом с таверной он попросту растворился в воздухе.
Когда Снежана вернулась в харчевню, от призрачного отряда не осталось и следа. Улита сидела под столом, вцепившись в колени и тихо подвывая от ужаса, тупо уставившись на мумии хозяев. Часы с маятником по-прежнему молчали, огонь погас… Всё выглядело так, словно это место умерло вместе с его хозяевами. Снежана поспешила к Улите, и затрясла её за плечи.
– Бежим! – закричала она. – Бежим отсюда!
Подруга никак не отреагировала, качаясь из стороны в сторону и воя что-то неразборчивое. Снежане пришлось отвесить ей несколько пощёчин, прежде чем она наконец пришла в себя. Девушки выбежали из жуткого дома и побежали вниз по дороге. Им даже в голову не пришло, что они вновь могли запросто потеряться, и что волки по-прежнему кружили по лесу. Слишком страшно было оставаться в этом жутком месте! Впрочем, Снежана откуда-то точно знала, куда идти, а волки почему-то обходили их стороной.
Подружки вернулись в деревню только к утру, первые лучи солнца уже робко освещали небо. Они попрощались, избегая смотреть друг на друга, и крадучись разошлись по домам. Бабка Снежаны встретила её сурово насупившись, девушка пролепетала, что они потерялись по дороге. Старуха скептически скользнула взглядом по её мертвенно бледному лицу, но заметив цветки галантои, что они успели собрать, решила, что девочек напугали волки и пустила её спать. Её, правда, охватило какое-то неприятное чувство, когда в спаленку за печкой вслед за Снежаной промчалось ледяное дуновение. Родители вернулись на следующий день, и, поговорив с бабкой, вновь расспросили её о мнимом походе за галантоей. Мать Снежаны – Стояна – и бабка несколько раз обменялись взглядами за время её рассказа, особенно когда она начала запинаться, пытаясь описать их с Улитой ночные блуждания, но в конце концов вроде как поверили ей. Впрочем, ещё раз крепко отругать не преминули. Жизнь в деревне вновь пошла своим чередом, хотя с Улитой они стали встречаться пореже. Разговоров о случившемся в таверне они избегали, но их отношение друг к другу
Пару дней спустя, начали происходить странные вещи. Свеженадоенное молоко прокисало в считанные минуты, кошки нервничали, шипели на тёмные углы и без видимых причин дыбили шерсть. Бабка, убирая заготовки в погреб, свалилась с лестнички, будто её кто толкнул, и чуть не сломала себе шею, а ребёнок сестры Снежаны серьёзно заболел. Однажды вечером девушка помогала матери с готовкой, когда та вдруг вскрикнула, схватила дочь за руку и повернула к свету, чтобы получше рассмотреть её щёку, ту, к которой прикоснулся призрак. В полутьме явственно различалось тускло посверкивающее пятно, на котором то и дело вспыхивали письмена. Стояна ахнула от ужаса и отвесила дочери оплеуху.
– Ты мне солгала! – сердито сказала она. – Ты была в Долине Эльфийских Слёз!
– Я там не была, – пробормотала девочка.
Прозвенела очередная оплеуха.
– Не ври матери!
– Я не вру, – упрямо повторила Снежана. – Мы были только в горной таверне.
– В таверне, – в ужасе выдохнула мать и побледнела. – Ты привела их сюда! Они были привязаны к долине и горному хребту, а ты привела их сюда! Поэтому и… – она прервалась и задумалась.
Потом она затащила дочь в погреб и заперла там, оставив лишь небольшую свечку. Снежана присела и поёжилась: было прохладно, тени причудливо танцевали в тусклом свете свечи. Тёмные углы смутно о чём-то напоминали, о чём-то из раннего детства, о чём-то страшном, но она никак не могла вспомнить, о чём именно. А если ещё и её самоназваный жених вдруг решит объявиться – ей будет некуда бежать. Родители всю ночь проговорили с бабкой. Они старались говорить тихо, но время от времени до неё доносились отдельные фразы.
– Да пойми ты, иначе никак! Иначе мы все пропадём. Подумай об остальных детях, – это была её бабка. – А я тебе говорила! Она всегда была не такой… Оставили бы её тогда в лесу, после того, как та ведьма…
– Ну почему она меня не послушала! – это была её мать, явно намеренно разжигающая в себе злость. – Я же запретила ей туда ходить! Вот ведь всегда знала, что эта Улита – хитрая дрянь!
– Она должна уйти, – снова заговорила бабка, – пока никто не заметил и пока они не вспомнили…
– Нет-нет, это всё твоя вина… – поспешно возразила мать, – я тебе говорила, что нельзя уводить девушек из нашей деревни!
– Это неважно, дура! – вдруг подал голос отец, – если соседи прознают, то попросту подпалят наш дом, – мужчина выругался. – Говорили же мне не связываться с тобой и твоей сумасшедшей мамашкой! В общем так, либо вы с этим разбираетесь, либо я вас всех троих отвезу в ущелье и пусть чёртов эльф сам выбирает, кто ему невеста! – послышались тяжёлые шаги, потом он остановился на пороге. – Тебя же просили за детьми присмотреть! – сказал он, по-видимому обращаясь к тёще. – Что же ты за…
Мужчина не договорил, тяжело вздохнул и вышел, хлопнув дверью. Обе женщины какое-то время сидели молча.
– Она должна уйти, – наконец снова сказала бабка, – если повезёт, то она расплатится за нас всех…
Стояна горестно вздохнула, хоть и с неохотой, но соглашаясь.
Снежану выпустили из погреба только рано утром. Мать явно плакала ночью, но теперь пыталась скрыть своё горе за ворчанием. Она сухо сказала дочери, что той придётся вернуться в старую таверну и остаться там, чтобы призраки оставили деревню в покое. И вернуться она должна до того, как в деревне кто-нибудь о чём-нибудь догадается. После ночных размышлений, Стояна почти убедила себя, что избавление от дочери, «говорившей с духами» было всё-таки нежданным благом. Жители деревни всегда опасались Снежаны, если она исчезнет – никто и не спохватится. Тяжело, конечно, матери пойти на такое… Снежана действительно всегда была трудным и странным ребёнком, но всё-таки это был её ребёнок. Однако один взгляд на остальных детей, особенно младших близнецов и первую внучку, возвратил ей решимость и даже вновь всколыхнул злость на дочь за непослушание. Сама виновата! Пусть вообще спасибо скажет, что её всего лишь выгоняют и оставляют в живых! Хотя сколько ей этой жизни ещё осталось-то…