Наречённая призрака
Шрифт:
Старой таверны Снежана достигла лишь поздно ночью. Последние пару часов она шла уже с трудом переставляя ноги, отупев от усталости. Девушка толкнула тяжёлую дверь и зашла в беспросветную темноту харчевни. Всё тот же призрачный огонёк позволил найти масляную лампу и зажечь её. Снежана осмотрелась, равнодушно скользнула взглядом по обеим мумиям, лежащим в тех же позах, в которых они скончались. Зрелище было не из приятных, но она слишком устала, чтобы бояться. Девушка проплелась к двери в глубине харчевни, обнаружила за ней спальню и рухнула на постель, даже не разжегши камин. В тот же миг она погрузилась в глубокий неспокойный сон.
Призрачный свет медленно растворился в темноте.
Глава II. Таверна в туманах
Снежана проснулась рано утром, внезапно, будто её кто-то толкнул. Она резко села на кровати и огляделась: солнечные лучи уже пробивались сквозь мутное оконное стекло. Спальня, в которую она осоловелая от усталости ввалилась
Снежана устало направилась обратно к таверне, достала две простыни из ларя в спальне и вернулась в трапезную, где лежали трупы. Какое-то время она собиралась с духом: тела, несомненно, требовалось захоронить – ещё не хватало, чтобы неупокоенные духи принялись ночами шариться по таверне, но она содрогалась от одной мысли о том, что ей придётся к ним прикасаться. Наконец она взяла себя в руки, осторожно, морщась от отвращения, завернула обе мумии в простыни и по одной отнесла их к могиле: сначала женщину, потом мужчину. Тела оказались неожиданно лёгкими, даже такой хрупкой девушке, как она, не составило труда их поднять. Наконец, Снежана присыпала их землёй и наспех провела погребальный обряд. После того, как спало напряжение, усталость напомнила о себе, и ей овладела апатия. Она вернулась в дом и заварила себе ещё чаю. Взмокнув после долгого копания, Снежана быстро замёрзла на холодном горном воздухе. Хотя, возможно, у её дрожи была и другая причина. Согревшись и съев столь же скудный обед, девушка принялась за уборку: скоблила пол, мыла полки и столы, словно пытаясь оттереть налёт проклятия с этого дома, впрочем, скорее всего просто, чтобы отвлечься. После минутного размышления, она порубила на куски и бросила в огонь кресло, в котором сидел хозяин таверны: после того, как он в нём умер и истлел, у неё не было никакого желания сидеть в нём самой.
Когда она, наконец, закончила с уборкой и придирчивым осмотром своего нового пристанища, был уже поздний вечер. Таверна оказалась небольшой – лишь четыре небольших гостевых комнаты для тех, кто заплутал в тумане. Снежана хотела было выбрать из них одну для себя – вчерашнее изнурение отступило, и ей совершенно не хотелось и дальше ночевать в спальне бывших хозяев. Но, осмотрев их повнимательнее, она передумала. По словам хозяйки, в таверне давно уже никто не останавливался, но тем не менее комнаты для постояльцев выглядели так, словно ими регулярно пользовались. Пыль там если и была, то немного, но зато отчётливо ощущалось какое-то присутствие. Так что, крепко поразмыслив, Снежана предпочла выскоблить до блеска спальню хозяев и даже сожгла их простыни вместе с тем креслом, надеясь этим изгнать их дух из таверны. Гостевые же комнаты девушка заперла на ключ, в неосознанной попытке удержать что-то зловещее внутри.
Переделав по дому всё что можно, она уселась, поджав ноги, в оставшееся кресло с чашкой горячего чая. Снаружи уже опустилась беспросветная ночная мгла и вдалеке послышались первые завывания волков. Большие часы с маятником по-прежнему молчали, но она обнаружила в одной из постоялых комнат редкую вещичку – часы поменьше, работавшие исправно. Было немногим более десяти. Снежана ожидала, что ночью придут призраки эльфов, поэтому просто сидела перед камином, глядя на огонь, ожидая… и не решаясь лишний раз пошевелиться, потому что
Два часа прошли в напряжённом ожидании. Снежана размышляла о том, что же произойдёт в полночь, но в голову ничего не приходило, кроме того, что скорее всего она этой ночью умрёт. В конце концов, как ещё она может стать невестой призрака? Вцепившись в подлокотники кресла и побледнев, она следила за минутной стрелкой, медленно карабкающейся к цифре двенадцать. Наконец та достигла цели и замерла, замерла и Снежана. Весь мир, казалось, затих на одно бесконечно долгое мгновение. Но… стрелка вновь поползла вниз, и девушка выдохнула – ничего не произошло, стены не исчезли, призраки не появились, огонь продолжал весело потрескивать в камине. Она просидела ещё какое-то время, прислушиваясь и вздрагивая от каждого шороха. Прошло не менее четверти часа, прежде чем Снежана начала постепенно расслабляться. Ещё через час, осознав, что «жених» уже не покажется, девушка решила, что пора идти на боковую. Некоторое время она просидела, убеждая себя хотя бы на мгновение покинуть круг света, вступить в полутьму, где её поджидали «они». Кто такие «они» и опасны ли они на самом деле, она не знала, но её обуревали смутные воспоминания о раннем детстве. Какое-то знакомое ощущение, что она видела что-то, что не должна была видеть. Что-то, что окружающие не видели и пугались до смерти, если она заговаривала об этом. Наконец, Снежана собралась с духом, решившись всё-таки пойти в свежеотмытую хозяйскую спальню, но только она спустила одну ногу на пол, как темнота разразилась неразборчивым бормотанием, ворчанием, чириканьем, словно там копошились полчища мелких существ, наблюдающих за ней, обсуждающих её. Девушка резко поджала ногу обратно, затем осторожно протянула руку к камину и подбросила новое полено в огонь, чтобы тот горел поярче. Так она и просидела всю ночь, больше не решаясь ступить на пол, словно боясь, что неведомые существа схватят её за ногу, прислушиваясь к бормотанию и время от времени подбрасывая новые поленья в огонь, каждый раз обмирая от ужаса при мысли, что их может не хватить до утра. С первыми лучами солнца потустороннее чириканье начало затихать и Снежана задремала.
Подобным образом прошло несколько следующих дней: ночные бдения и несколько часов неспокойного и неглубокого сна по утрам. Эльфийские призраки по-прежнему не показывались. Да и вообще, кроме «их» чириканья больше ничего не происходило, словно после того, как она пришла в таверну, призраки-эльфы её попросту игнорировали. Однажды, ближе к полудню, после очередного недолгого тревожного сна, не принёсшего отдыха, она пыталась приготовить себе завтрак, когда вдруг снова послышалось жуткое бормотание. Снежана вздрогнула и выронила чашку: такого ещё ни разу не случалось – днём «они» всегда молчали. Девушка поморщилась от громкого звона разбивающейся посудины – от постоянного недосыпа у неё и так уже раскалывалась голова. Бормотание становилось всё громче, но Снежана уже была слишком измучена и раздражена, чтобы бояться.
– Замолчите! – закричала она в пустоту комнаты. – Замолчите! Оставьте меня в покое!
Чириканье на секунду прекратилось, в наступившей тишине отчётливо прозвучал едкий смешок, на мгновение ей даже почудились чьи-то любопытные жёлтые глаза в одном из углов, а затем надоедливое бормотание возобновилось. А следом внезапно пробудились часы с маятником. Широко раскрытыми от ужаса глазами, Снежана смотрела как те отбивают двенадцать ударов под нарастающее оглушительное чириканье. С последним ударом часов она выбежала из дома и понеслась вверх по дороге, прямиком к обрыву.
– Я ЗДЕСЬ! – в истерике закричала она, с трудом переводя дух. – ГДЕ ТЫ? ТЫ ДОВОЛЕН? – крик эхом разнёсся по склонам.
Снежана стояла на обрыве, давясь всхлипами, слёзы ручьями текли по щекам: она так устала от постоянного ожидания и страха, что хотела, чтобы всё это попросту наконец закончилось. Не важно как. Она вздрогнула, когда рядом неожиданно послышалась тихая музыка. Девушка настороженно обернулась, и её сердце ёкнуло, когда она увидела молодого эльфа, сидящего на валуне и играющего какую-то печальную мелодию. Взгляд его покоился на струнах гитары, её присутствия, он, казалось, не замечал. Было в нём что-то странно знакомое: тёмные волосы, чуть не достающие до плеч, изящные черты лица, тонкие губы, беззвучно шевелящиеся, будто напевая. Некоторое время Снежана смотрела на него, не в силах ни двинуться, ни заговорить.
– Кто… кто ты? – наконец заикаясь проговорила она. – Что… ч-ч-что ты здесь делаешь?
Эльф поднял голову, и девушка вздрогнула, когда его пронзительные зелёные глаза встретились с её, затем снова опустил взгляд на струны.
– Ты звала, я пришёл, – спокойно ответил он.
Снежана наконец осознала, что это и был предводитель эльфийского отряда, выглядевший, правда, намного моложе, чем призрак появившийся в таверне той ночью. Эльф продолжал перебирать струны, мелодия, рождавшаяся под его пальцами, была невыносимо печальна и рвала сердце на куски. Девушка растерянно глядела на него, не зная что делать. Наконец, он закончил играть и поднялся, опустил гитару на землю и пристально посмотрел на Снежану в упор.