Нареченная призрака
Шрифт:
Она не только влюбилась в Теймхнина, она действительно хотела исправить зло, причинённое ему и его товарищам её семьёй – а теперь это чудовище украло у неё эту возможность, заново убив его и обрекая остальной отряд на вечные муки. Она схватилась за меч и с небольшим усилием вытащила его из груди эльфа, порезавшись при этом. Затем она слегка повернула его и помогла ему прислониться к стойке.
– Я должна была спасти тебя… – пробормотала она, горько всхлипывая. – Снять проклятие…
– Не вини себя… – с трудом прошептал эльф, это было странное ощущение – умирать заново. – Ты спасла… ты сделала последние месяцы моего существования терпимыми… – добавил он, протягивая руку и оттирая её слёзы, – жаль…
– А ну, отойди от него! – крикнул Саракс, не дав ему
Снежана протянула руку к ране эльфа в безуспешной попытке сделать хоть что-то, чтобы предотвратить его смерть. Несколько капель крови от пореза на её руке упали на край его раны, и внезапно призрак с шумом выдохнул. Девушка подняла на него взгляд, но он, казалось, смотрел в бездну, затем она снова посмотрела на рану и в изумлении вскрикнула – её края странно светились. Ещё несколько капель её крови упали на рану, и в тот же момент она стала стремительно затягиваться.
– НЕЕЕЕЕТ… – закричал Саракс, безуспешно пытаясь дотянуться до неё. – Будь ты про… – он исчез вспышкой мглы прежде, чем успел договорить.
«Они» вновь рассредоточились по тёмным углам, взволнованно гудя.
Снежана вновь подняла взгляд на эльфа. Тот выглядел безмятежным, казалось, он даже стал менее бледным, будто вновь был живым.
– Он исчез… – прошептала девушка, оглянувшись. – Мне казалось, он сказал, что не может умереть раньше тебя…
Эльф покачал головой, всё ещё несколько ошеломлённый.
– Он так долго жил с ненавистью ко мне, что забыл – он не привязан к моей жизни, он привязал к проклятию… Оно было снято и он ушёл… Правда, – добавил Теймхнин после минутного размышления, – вероятно он отправился не туда, куда собирался попасть, если бы убил меня…
Снежана вновь взглянула на порезанную руку и на грудь эльфа, где рана уже не была видна.
– Моя кровь… – изумлённо пробормотала она. – Чтобы снять заклинание… нам всего лишь нужно было несколько капель моей крови… И почему мы раньше не догадались?
Теймхнин светло улыбнулся и притянул её поближе.
– Не только твоя кровь… – прошептал он, его глаза улыбались, – но и твоё сердце… – он окинул взглядом её лицо, погладил её по щеке и добавил, – и моё… – он помолчал, – меня ожидали лишь боль и ненависть, но ты напомнила мне, что значит… любить… Ты и вправду вернула мне жизнь, как и было обещано, – он снова улыбнулся, притянул её к себе и прильнул к её губам.
По комнате пробежал холодок, и вдруг появился призрачный эльфийский отряд. Призраки выглядели счастливыми и приветственно восклицали, правда их не было слышно, потому что оглушительно бил маятник. Один за одним они подходили к целующейся паре и кланялись, прежде чем растаять в воздухе. Последними подошли её сестра и чета хозяев таверны – они также слегка поклонились, хозяйка посмотрела на Снежану материнским взглядом, а затем они тоже исчезли. С последним ударом маятника, весь мир на мгновение замер. Теймхнин слегка отстранился, в последний раз посмотрел на Снежану и с прощальной безмятежной улыбкой растворился в воздухе перед ошеломлённой девушкой.
Она какое-то время сидела в оцепенении, не в силах осознать, что произошло, и принять, что призраков больше нет. По её лицу вновь потекли слёзы, когда она наконец всё поняла. Баюн подлетел к ней и ткнулся в её колено с тихим успокаивающим похрюкиванием. Она опустила взгляд и улыбнулась, поглаживая маленькое существо. Это были сладко-горькие слёзы – она была рада, что эльфы наконец обрели покой, однако она не ожидала, что всё закончится именно так.
Глава X. Вечная весна
Снежане потребовалось несколько дней, чтобы окончательно принять то, что произошло. Правда время от времени она ловила себя на том, что стоит перед окном, уставившись на низкие облака, ожидая, что Теймхнин вернётся. Каждый раз ей приходилось напоминать себе, что
Постепенно она сдалась – может для неё это всё и не имело особого смысла, поскольку она полюбила призрака, но может статься это и была та цена, которую ей приходилось платить за спасение своей семьи. Она размышляла, что же делать дальше – вернуться ли к своей семье? Примут ли они её? И хочет ли она этого? Она не была уверена, что таверна так и останется заколдованной, что значило, что когда-нибудь у неё закончится еда. А кроме того, будучи столь молодой, ей совсем не улыбалось прожить остаток жизни в одиночестве – так что в любом случае ей пришлось бы покинуть таверну. Вспомнила она и про горного короля – вполне может быть, что она ещё испытает на себе его гнев, или же Рагнеда вновь заявится к ней, теперь, когда Теймхнина больше не было и некому было её защитить. Правда почему-то эти мысли её не пугали – как будто всё это больше не было реальным и не касалось её. К тому же, был ещё и её преданный спутник – глаз-баюн. Если она решит возвращаться в обычный мир, она не сможет взять его с собой. А после похода в Стражгород она точно знала, что он упрямо последует за ней, куда бы ни было, как бы она не уговаривала его остаться. И вообще, после всего, что они пережили вместе, оставлять его одного казалось неправильным. В конце концов, она решила остаться в таверне до весны. Горные тропы и так были опасны – не имело смысла рисковать ещё больше, отправляясь в путь зимой. Кроме того, она наконец совсем не боялась этого дома – казалось, даже часы с маятником наконец приняли её. Она даже осмелилась протереть их от пыли.
В первый день весны, когда начался новый цикл жизни, в дверь постучали. Снежана вздрогнула, и удивлённо посмотрела на дверь – она не ожидала ничьего прихода. Она не ожидала, что кто-то вообще найдёт дорогу к этому проклятому месту. После того, как ещё раз постучали, она направилась к двери, чтобы открыть, но остановилась перед ней – её сердце понеслось вскачь. Несколько раз она протягивала руку к дверной ручке и каждый раз снова отдёргивала её, не решаясь открыть. Вдруг она услышала музыку – простую и безмятежную мелодию. Наконец, Снежана собралась с духом, открыла дверь и вышла на крыльцо. Первое, что ей бросилось в глаза, была белоснежная берёзка. Её молодые листочки, только что распустившиеся, казалось, светились в лучах утреннего солнца. Под деревцем, на небольшом камне, сидел эльф и играл на гитаре. Услышав шаги, он поднял голову и улыбнулся ей. Он был молод, с волосами цвета воронова крыла и яркими изумрудно-зелёными глазами – весьма живой и весьма знакомый. Её колени вдруг ослабели и ей пришлось прислониться к косяку, чтобы не упасть. Снежана стояла молча, слушая как он играет, по её лицу текли слёзы. Чистые, сладостные слёзы счастья.
Труден и опасен путь через горы, окружающие долину Эльфийских Слёз. Множество легенд и сказок рассказывают о нём. Говорят, что не стоит идти по нему ранней весной – многие путешественники теряются в тумане в это время. Остерегайся, странник, если выйдешь к одинокой таверне, манящей призрачным светом окон и заправляемой странной четой – молодой человеческой девушкой и её эльфийским спутником – ибо твоё сердце и душа подвергнутся суду. И горе тому, чьё сердце покажет хоть налёт зла или предательства, ибо не найдёт он пути из тумана.
Бестиарий
ГЛАЗ-БАЮН
Демоническое существо, ранее обитавшее только в зачарованном лесу. Может иметь кошачий или козий глаз. Охотится на грызунов и мелкую нечисть, завораживая добычу гипнотическим взором.
ВОЛКОДЛАК
Оборотень, принимающий образ волка. До Великого Разлома это были либо колдуны, принимающие звериный образ, или простые смертные, чарами колдовства превращённые в волков. После Разлома стать оборотнем стало намного проще – например из-за укуса волкодлака, или даже простого бешеного волка, но в проклятом месте.