Шрифт:
Пролог
Рута уже лет с пяти знала, кто её мать и чем занимается. Некрасивая, рано поблёкшая и болезненная на вид женщина была ведьмой-стригой или пережинщицей. Когда поспевала рожь, мать пробиралась в полночь к чужому полю, раздевалась на меже до рубахи, распускала жидкие серые волосы, и ездила по житу верхом на ухвате, срезая колосья единственной узкой полоской. И этого было достаточно, чтобы при обмолоте большая часть урожая сама собой оказывалась в амбаре ведьмы. Вместительные деревянные сусеки заполнялись зерном полностью, ведь пережинщица
Присвоив чужой урожай, мать Руты срочно и тайно его продавала. Давнему знакомцу, лихому купцу, который приезжал за товаром ночью и всегда давал лишь половину ярмарочной цены. Ведь не всякий рискнёт купить пусть и отборное, но подозрительное зерно, которому почему-то спокойно не лежится. Каждое вытянутое зёрнышко ржи, и в куче, и поодиночке, стояло торчком, балансируя на самом кончике и выдавая пережинщицу с головой. Правда, стоило купцу отъехать от амбара ведьмы за версту, зачарованное зерно переставало топорщиться и падало на бочок. Становилось обычным, и купец наваривал на его продаже звонкую деньгу.
Матери Руты тоже хватало средств не бедовать до следующего урожая. Мало того — часть денег ведьма откладывала на очередной переезд. Не могла себе позволить жить на одном месте больше трёх-четырёх лет, и по истечении этого срока непременно продавала, часто за бесценок, избу и убиралась с дочкой куда подальше. Ведь рано или поздно селяне свяжут странные неурожаи с появлением в их деревне пришлой вдовы. И однажды ведьма действительно попалась, а поспособствовала этому, пусть и невольно, собственная дочь.
Руте шёл тогда восьмой год, обликом смуглая, темноглазая и темноволосая девочка пошла не в мать, и была большой лентяйкой и самовольницей. Всё бы ей носиться без дела с утра до ночи, как говорится — собакам хвосты крутить. Ведьме даже приходилось дочку поколачивать. Надоело хлопотать по хозяйству одной, пусть это всего лишь небольшой огород и с десяток куриц. И всё равно трудолюбие и послушание в Руту никак не вбивались. После очередной трёпки надаёт обещаний с три короба, и вскоре опять сбегает от работы на улицу, в компанию таких же бездельников. Сарафанчик у девчонки постоянно в пыли и репьях, смоляная косичка растрёпанна, зато личико сияет от полноты жизни, а яркий рот вечно до ушей.
Ещё больше чем домашнюю работу, дочка ведьмы не любила вникать в тонкости кормившего их чародейства. Мать уже начала её понемногу обучать волшбе и у Руты даже обнаружились немалые способности, хотя ведьмой от рождения она не была. Матушка заимела дочку от обычного человека, похоже, с востока страны, судя по чернявости получившегося младенца. Возможно, от никогда не виденного отца Рута унаследовала и склонность к безделью.
В тот роковой для их маленькой семьи день ведьма велела дочери следить, как наполняются сусеки. Заканчивался щедрый месяц жнивень, поля свои труженики убрали и занимались молотьбой, и в амбаре пережинщицы, прямо в воздухе, возникла золотистая струйка зерна.
С приятным шуршанием она ссыпалась в один из больших деревянных ларей, и Руте следовало не прокараулить момент, когда
Оставшись дома на хозяйстве, со строгим наказом из амбара ни ногой, Рута некоторое время околачивалась рядом с сусеком и добросовестно на него таращилась.
Однако вскоре непоседе это наскучило. Струйка зерна была тонкой, иногда вообще прерывалась, и ларь наполнялся медленно. Поэтому, не замкнув амбар, Рута решила ненадолго сбегать на улицу и даже успела подраться с одним из мальчишек. Своим вечным врагом — белобрысый и бледный, словно присыпанный мукой, тот упорно обзывал смуглую девочку то замарашкой, то немытой чернавкой. За что в очередной раз и поплатился метко подбитым глазом.
Но вражина, как оказалось, не успокоился. Другим, не заплывшим глазом, прекрасно разглядел, что чернавка разрывается между улицей и приоткрытым амбаром. И отправился втихомолку выяснять, от какого занятия Рута по своему обыкновению отлынивает.
Уже из амбара перепуганный, но и торжествующий мальчишка рванул прямиком к старосте. В качестве доказательства на его ладони топорщились, как щетина ежа, зачарованные зёрнышки ворованной ржи. Рядившаяся под скромную вдову ведьма попалась и её участь была предрешена!
Побросав все дела, быстро собравшиеся односельчане пережинщицу схватили и связали, предварительно оглушив чуть не сразу до смерти. Потом, бесчувственную, поволокли в поле, на стерню. Многие мужчины тащили с собой цепы, которыми выбивали из снопов зерно. Этими крепкими длинными палками с молотилом на конце разъярённые труженики переломали ведьме все кости и выбили из тела чёрную душу. После чего вернулись и сожгли дом пережинщицы, благо тот стоял на отшибе.
Утолив первую, лютую злобу, селяне слегка охолонули и принялись спорить о судьбе дочки ведьмы. Связать-то они её связали ещё вместе с матерью, но смотреть на казнь не повели. Всё-таки дитя, возможно даже невинное, если ведьма не успела ничему обучить. Поэтому мнение толпы сразу разделилось. Одни предлагали девчонку отпустить и пусть, дескать, уходит прочь на все четыре стороны. Выживает, как умеет. Другие же принялись яростно доказывать, что это опасно. Молодая ведьма может когда-нибудь вернуться и отомстить за мать.
Пока хмурые взрослые судили да рядили, белобрысый мальчишка с подбитым глазом подкрался к связанной Руте и стукнул её, что есть силы, сучковатым поленом по голове. Коротко вскрикнув, дочь ведьмы упала на землю лицом вниз и осталась лежать неподвижно рядом с догорающим домом.
Глава 1. Без матери
Сознание вернулось вместе с сильной болью в голове. Некоторое время Рута не могла понять, где находится и почему тело не слушается, но вскоре боль утянула её обратно. В темноту и бесчувственность.