Нарисованная чернилами
Шрифт:
Это признание вырвало из нее несчастье, и Шейн слышал эмоциональную боль в том, как она это сказала. Отбросив желание спросить, что вызвало ее страдание, Шейн пинком закрыл дверь и, повернув замок, запер их внутри. И все это время Риза просто крепко к нему прижималась.
Шейн подошел к своей кровати и сел, усадив ее к себе на колени. И это напомнило ему о первом разе, когда он принес ее на свою кровать. Она приглушенно всхлипывала ему в футболку, но он это слышал. Так же как он услышал, как она судорожно вздохнула, когда он погладил ее спину. И еще он заметил, что она была одета
Где она была сегодня утром? Вероятно, Риза об этом упоминала, но он забыл, что она сказала.
– Шшшш… ты со мной, – тихо сказал он. – Что бы ни случилось, все будет хорошо. Я помогу тебе все наладить.
Риза откинулась назад и посмотрела в серьезные карие глаза Шейна. Он не был совершенно взрослым, но он и не был ребенком. Она не знала, кем был Шейн Ларсон, но она хотела все, что этим утром он был готов ей предложить.
– Ты мне нужен. У меня есть два часа. Это не много, но это все, что у меня есть. – Риза посмотрела вниз, с трудом встретившись с ним взглядом. Она не стала бы его винить, если бы он почувствовал, что его используют.
– Что тебе от меня нужно? – спросил он, все еще не уверенный в том, как ее утешить.
– Мне нужно поверить, что жизнь это не только боль и страдание и борьба. Мне нужно вспомнить, что есть и хорошие вещи, и удовольствие, и…
Любовь… почти сказала она.
Риза закрыла глаза. Она не могла о ней просить. Шейн попытался бы ей это дать, но это просто будет Крылатый Защитник в нем, который устремляется вниз, чтобы спасти мир.
Нет… то, что ей нужно было прямо сейчас, это два часа в постели со старым добрым Шейном Ларсоном, который прекрасно помещался внутри нее. А затем, она бы снова могла биться с миром.
– Мне нужно быть с тобой, Шейн. Ты не против? – спросила Риза.
– Да. Более чем не против. Что тебя так задержало? – спросил он.
Протянув руку ей за спину, Шейн открыл ящик прикроватной тумбочки. Он достал несколько пакетиков и протянул их ей.
– Они новые, – сказал он. – Я запасся ими, пока тебя искал.
– Ты знаешь… сейчас я рада, что ты меня нашел, – искренне сказала она. – Не могу представить себя с кем-то другим, кроме тебя в этот момент.
– Ты не представляешь, как я счастлив услышать, что ты это признаешь, – хрипло сказал Шейн, у которого закружилась голова от такого признания.
– Я все время думаю о том, чтобы быть с тобой, – сказала ему Риза, – но со всем этим трудно разобраться.
С пригоршней презервативов между ними, Риза прижалась лбом к ключице Шейна.
– Я воюю сама с собой, – сказала ему Риза, наконец, поднимая голову.
Шейн фыркнул. – Как насчет того, чтобы меня поцеловать, пока я не потерял свой гребаный разум и не проглотил тебя за пару укусов?
Застонав, Риза взяла его шершавое, бородатое лицо в руки и без сомнений поцеловала. Она целовала его так, как хотела это сделать той ночью в машине. Пропустила пальцы сквозь его волосы и потянула, склонив его голову набок, а затем коснулась языком его рта, пока он позволял ей выпустить свою страсть.
В конце концов, он положил дрожавшую ладонь на ее затылок и, борясь за контроль, прикусил нижнюю
Ее движения, наконец, успокоились, и Шейн поцеловал ее закрытые глаза. Когда он был с Ризой Каллахан, он был лучшим любовником на свете. Она пробуждала в нем самое лучшее.
– Мне нужно тебя попробовать, а затем я хочу быть внутри тебя, потому что мы так долго ждали. Если ты хочешь что-то еще, говори сейчас, – грубо сказал он.
– О, Боже, Шейн перестань говорить и просто что-нибудь сделай, – взмолилась Риза, расстегивая и стряхивая свою блузку. Потянувшись назад, она расстегнула свой бюстгальтер и услышала, как он втянул воздух, когда на него упали ее обнаженные груди.
Шейн развернул их на кровати и занялся ее симпатичными брюками, которые к счастью застегивались как джинсы и он знал, как их с нее снять, при этом не уничтожив.
Когда они были наполовину сняты, он больше не мог терпеть, и надавил лицом между ее бедер, потому что знал, что там его ждало. Шейн лизал внутри нее, а она трясла ногами, избавляясь от своей одежды. Ее бедра приподнимались с кровати, чтобы встретиться с его ртом, и это совершенно сводило его с ума.
– Боже, как я по тебе скучал, – сказал Шейн рядом с ее ногами, наконец, удерживая ее за бедра и чувствуя, как они дрожат в его руках. – Ты как никто другой. Я не хочу никого другого. Это должна быть ты, Риза. Это должна быть ты. Детка, кричи для меня.
Когда он обратно нырнул внутрь нее языком, она закричала, и Шейн поглощал каждое ее вздрагивание и вибрацию, пока она не затихла. Вслед за ней затих и он… благодарный за каждую книгу, которую когда-либо прочитал, благодарный за все, что он в них узнал и ему не пришлось научиться этому с другими женщинами. Она будет единственной женщиной, чей вкус он познал, и он был более чем не против.
Держа в руках ее теперь спокойное тело, ему внезапно стало ясно, почему его отец так снисходительно относился к его случайным связям. Они просто не были этой лавиной желания и нужды. Очевидно, что сексом не стоило заниматься, если он ничто в вас не затрагивал.
– Шейн, – прошептала Риза, находя то, что осталось от ее голоса. – Это было хорошо, но этого недостаточно. Пожалуйста…
– Никуда не уходи, – сказал он, скидывая одежду, схватил презерватив и дрожащими руками одел на себя.
– А теперь поцелуй меня, – приказала она, подняв руки.
Шейн рассмеялся, заползая на ее тело. – Ты когда-нибудь бываешь настолько удовлетворенной в постели, что перестаешь что-то требовать?
– Тебя мне всегда будет недостаточно, – сказала Риза, с открытым сердцем и возбужденным телом.
Просунув руки под его, она нашла его рот и притянула к себе, направляя его бедра между своих ног. Когда она снова обернулась вокруг него, то отпустила его рот и посмотрела ему в глаза. – Ты достаточно большой, чтобы прогнать самое сильное уныние прочь. Если хочешь быть моим героем, заставь меня снова забыть об остальной моей жизни.
– Я не знаю насчет героя, но с радостью буду твоим любовником, – сказал Шейн, медленно проскальзывая внутрь нее, когда Риза напряглась вокруг его твердости, приспосабливаясь к сладкому вторжению внутрь нее.