Нарисованная чернилами
Шрифт:
– Хочешь сказать, что ты не видела внутренней стороны своего обручального кольца? – спросил он.
– Когда бы я могла это сделать? – возразила она. – После того как ты надел его на мой палец в церкви, я его ни разу не снимала.
Майкл положил свою левую руку поверх ее, чтобы остановить попытки снять простое золотое кольцо и посмотреть что там внутри.
– Нет… не снимай его, – взмолился он, ему понравился тот факт, что Кэрри никогда его не снимала, даже когда у нее все еще были сомнения. – Внутри обоих наших колец написано «Созданная огнем».
– «Созданная
Вздохнув, Майкл наклонился для поцелуя, который трудно было прервать, после того как он начал ее целовать. Ему ужасно хотелось лечь с ней рядом и просто держать в своих объятиях. – Мне очень жаль, что прямо сейчас я не смогу снова заняться с тобой любовью.
– Ты можешь заниматься со мной любовью до конца наших жизней, – искренне сказала Кэрри, не скрывая своих чувств. – Но сегодня утром, ты можешь стоять рядом со мной, пока я буду убеждать электриков вставить лампы в выставочные витрины, которые вы с Шейном так аккуратно расположили над розетками в полу. А в этих витринах я выставлю украшения, которые должны прийти на этой неделе.
– Ладно, мисс бизнесвумен, – неохотно, но с любовью сказал Майкл. – Полагаю, я могу подождать до вечера. И тогда мы сможем снять кольца и вместе рассмотреть гравировки. У меня ужасный почерк, так что тебе придется поверить в то, что имеет значение лишь мое намерение.
– В это легко поверить. После сегодняшнего утра я начинаю думать, что твой брат настроен серьезно. Шейн действительно любит Ризу, да? – спросила Кэрри.
В ответ Майкл кивнул. Когда он услышал правду из уст Кэрри, то эта правда еще сильнее укрепилась у него в голове.
– Да. И он искренне хочет их всех, – сказал Майкл. – Я видел это своими собственными глазами, но все равно с трудом могу поверить, что Шейн стал достаточно взрослым, чтобы испытывать такие чувства к целой семье с детьми, которые ему не родные. Когда я на него смотрю, то все еще вижу мальчишку, который воровал мои альбомы, чтобы рисовать на них мультяшки. Я почти не воспринимаю его как взрослого человека.
– Мультяшки… и комиксы Шейна. О, ну конечно, именно это. Майкл, напиши на их кольцах «Нарисованная чернилами», – уверенно сказала Кэрри. – Это соответствует тому, что Шейн нарисовал Ризу по памяти, увидев ее всего лишь один раз. И это символизирует их будущее, когда они напишут свои имена на брачных документах. Если это не создаст позитивную карму, то я не знаю, что создаст.
– Блестяще, – сказал Майкл. – «Нарисованная чернилами»… мне нравится.
Когда они снова оделись, Кэрри рассмеялась.
– Что на этот раз? – спросил Майкл. – У тебя был очень шаловливый взгляд. Сегодня утром у тебя необычное настроение.
– Просто подумала. Если бы ты сделал комплект для отца и Джессики, что бы было внутри их колец? – спросила она, прикусив губу.
Майкл фыркнул, и подумал об этом, пока заканчивал одеваться.
– Дай подумать. Вместо «Ты тронула мое сердце», я могу написать «Ты
– Пенис? Это слишком односторонне. В «Ты держал в своих руках мое сердце» нужно сердце поменять на вагину, – возразила Кэрри, с удовольствием слушая озорной смех мужа.
– Слишком длинно. Для этих двух лучше написать что-нибудь традиционное, – через минуту сказал Майкл. – Они слишком испорченные для нюансов.
– Я знаю… эй, как насчет «Давай вечно вместе кататься»? – объявила Кэрри, разглядывая себя в большом зеркале, которое Майкл для нее установил в спальне за дверью. – Они оба любят его мотоцикл. Немного непристойно, но не слишком смущающее, если кому-то показывать.
– Ты когда-нибудь видела Джессику смущенной? Не думаю, что это вообще возможно, – возразил Майкл, потащив по коридору свою смеющуюся жену.
– Нет, не видела. И вообще-то дерзость Джессики, это то, что мне больше всего в ней нравится. Она вдохновляет меня быть более смелой, – искренне сказала Кэрри.
Майкл рассмеялся. – Ты с ней сегодня встречаешься?
– Возможно после школы. А что? – спросила Кэрри, открывая водительскую дверь и залезая внутрь.
Майкл ухмыльнулся, забравшись на пассажирское кресло рядом со своей помешанной на контроле женой, которая настояла на том, чтобы водить свою собственную машину. – Потрись с Джессикой локтями и получи инъекцию бесстыдства. И тогда сегодня вечером ты будешь на высоте.
Кэрри закатила глаза, но отъезжая от подъездной дорожки рассмеялась. – Эта твоя ненасытность часть влияния медового месяца, верно?
– Конечно, – сказал Майкл, легко соглашаясь, хотя одновременно отрицательно покачал головой и заставил ее рассмеяться еще сильнее.
– Ладно, скажу серьезно. Думаю, будет честным тебя предупредить, что я планирую наслаждаться нашим медовым месяцем до конца моей жизни с тобой, чтобы наверстать все то время, когда я ждал, чтобы затащить тебя в постель.
Кэрри остановила машину посреди улицы, чтобы повернуться к нему лицом. – Не могу решить, что мне делать. Рассердиться на тебя за этот комментарий или позволить себе быть тобою очарованной.
– Выбирай разозлиться, – небрежно сказал Майкл, пытаясь не рассмеяться. – Это убережет нас от того, чтобы запереть дверь в конференц-зале галереи и проверить насколько жесткий тот дорогой стол из орехового дерева, что ты для него купила. И поскольку утром снизу была ты, думаю, это звучит как хорошая идея.
– Ну что ж, тогда буду злиться, – согласилась Кэрри, со смехом возобновляя движение машины и направляясь к галерее. Она была намного счастливее от того, что рядом с ней был ее срывающий планы муж, но сообщать ему об этом она не собиралась.
Глава 18
Обнаружив, что дверь не закрыта, Шейн постучал и зашел в дом как раз в тот момент, когда Риза, все еще в халате, споткнувшись, вышла из кухни. Не отрывая от нее взгляда, он снял свой мотоциклетный шлем и куртку.