Нарисованная чернилами
Шрифт:
Шейн усмехнулся над ее выбором слов, радуясь, когда Риза тихо выругалась и покраснела.
– Ты понял, что я имела в виду, – отчитала она его. – Звонок об окончании варки только прозвенел, когда ты постучался в дверь. У меня не было времени, чтобы наполнить чертову чашку.
– Это потому, что я едва зашел внутрь, как ты на меня набросилась, – сказал Шейн, поднимая ее руку. – К счастью для тебя, я рухнул не на тебя, когда мы упали на пол. Вот что значит поймать парня врасплох. Возможно, ты не говоришь много во время секса, но я уверен, что слышал, как ты напеваешь.
Риза снова покраснела, но вытащила свою руку. –
– У меня дежавю… похоже, я сегодня утром это уже слышал, – с улыбкой сказал Шейн.
– Ну, ты был прав, – сказала Риза, поддаваясь его поддразниваниям и хихикая. – Черт возьми, Шейн. Я не знаю, что мы будем делать, когда я снова выйду на работу. Найти время, будет еще сложнее.
– Ну, так не возвращайся на работу, – разумно сказал Шейн.
Риза похлопала по его впечатляющим мышцам брюшного пресса через его футболку. – Очень хорошая мысль, но не реалистичная. Я должна вернуться на работу, Шейн. Я должна работать, чтобы сохранить детей. У меня нет выбора.
– Конечно у тебя есть выбор, – нахмурившись, сказал Шейн. – Возьми деньги, которые я тебе предлагал и отложи выход на работу, пока Сара не будет в школе целый день. Следуй своему первоначальному плану.
Направляясь в кухню, Риза покачала головой. – Шейн, ты удивительно щедрый человек, но я не могу взять твои деньги. С моей стороны это будет неправильно.
– Черт возьми, Риза, – сказал Шейн, следуя за ней. Он упал на стул, чтобы не обнять ее, когда она была так расстроена. – Объясни мне, почему ты упрямишься. В чем проблема и почему ты не позволяешь мне тебе помочь?
– Я не понимаю, почему ты считаешь разумным, что я должна тебе позволить. Что я на самом деле знаю о твоей жизненной ситуации? Немного. Как долго мы знакомы? Еще не прошло и двух месяцев. Я бы не взяла деньги у друга, не говоря уже о человеке, с которым едва знакома. Из этого никогда ничего путного не выйдет, – сказала Риза, наливая себе и Шейну кофе.
– Едва знакома, – запротестовал Шейн, выкрикивая слова. – Две минуты назад, ты призналась, что любишь меня. Как ты можешь сначала говорить что любишь, а потом, что мы едва знакомы? Это даже не логично.
Риза закатила глаза и сделала большой глоток. Возможно, кофеин поможет ей подобрать слова, чтобы объяснить, при этом полностью не сокрушив его эго.
– Независимо от твоего плохого мнения о моем личном интеллекте, я все равно не могу взять твои деньги. Что если я не смогу их вернуть? Одно это уже плохо само по себе, но это даже не главное мое беспокойство. Я не хочу думать о деньгах, которые тебе должна, каждый раз, когда мы кувыркаемся, как это делали совсем недавно, – сказала она, попивая кофе и пытаясь бороться с разочарованием, чтобы объясниться с ним… что она ненавидела, ненавидела, ненавидела делать вообще.
– Ты умная, прекрасная и самая горячая из всех женщин, что я знал, – напрямую сказал Шейн. – И как ты можешь быть такой глупой в том, чтобы принять мое предложение о помощи?
– А почему ты не можешь понять, как я к этому отношусь? Мне нравится то, что ты единственная потрясающая составляющая в моей сумасшедшей жизни, в которой нет «должна» и «нужно»,
– Риза, милая… я готов помочь и разделить эти обязанности надолго, а не просто помочь тебе иногда их забыть. Что мне сделать, чтобы убедить тебя, что я знаю собственные мысли, когда речь идет о тебе? – спросил Шейн как можно спокойнее. Он не мог притвориться, что понимает рассуждения Ризы, решил Шейн, но, по крайней мере, он мог попытаться контролировать себя и не кричать. Возможно.
– Дело не в том, что я не верю в то, хочешь ты на мне жениться или нет. Возможно, ты тщательно это обдумал, но я этого не сделала. Потому, что для меня это слишком рано и слишком быстро. Мне нужно время, чтобы воспринять идею, что мы вместе, подумать о том, как отреагируют дети, и возможно выяснить, что лично я думаю о возможности провести с тобой остаток моей жизни. Когда на следующей неделе суд примет окончательное решение об опеке, может быть тогда, я начну думать о нашем совместном будущем. Но прямо сейчас… прямо сейчас, я просто должна найти работу, – сказала Риза.
– Тебе не нужно напрягаться еще сильнее. Возьми деньги, Риза, – закричал Шейн, забывая, что пообещал сам себе. Разговаривать с ней было все равно, что спорить со стеной. И в результате всех его усилий он просто заработал сильную головную боль.
– Шейн, даже если бы я была готова взять твои деньги… чего я не хочу делать… как я смогу показать эти деньги в качестве своего дохода? Блин, судья Карлсон, я сплю с этим парнем и я настолько хороша в постели, что он дал мне пятьдесят тысяч долларов. Прости, я уверена, что секс за деньги не соответствует юридическому определению легального дохода, – резко сказала Риза, пытаясь объяснить, что просто иметь деньги было недостаточно. Это должно выглядеть правильно на бумаге и быть одобрено судом.
У Шейна просто не было слов. Ему было больно. Но он также был в шоке от того, что Риза могла так холодно свести их отношения, даже в шутку, к сексу за деньги. Его тянуло к ней не из-за секса, а потому, что он испытывал чувство общности.
Шейн долго и пристально смотрел на нее, все еще настолько сердитый, что не мог говорить. А затем, до него медленно начало доходить, что он действительно многого не знал о Ризе Каллахан. Но на данный момент, он не был уверен, что сегодня он готов справиться с новыми знаниями. Возможно, будет лучше, если он просто уйдет и даст им обоим побыть в одиночестве, решил Шейн.
Понимая, что в попытках объясниться ее настроение взяло верх над разумом, Риза прикусила губу и вздохнула. – Шейн… мне очень жаль. Я понимаю, что плохо объяснила, но есть источники дохода, которые суд примет, а другие – нет. Просто не хочу, чтобы радость от нашего с тобой общения забрала необходимость твоего объяснения в суде, почему ты дал мне такую большую сумму денег… не зависимо от причин. Пожалуйста, не проси меня этого делать. Ты единственный в моей сумасшедшей жизни, на кого она не влияет. Мне нужно, чтобы ты был моим здравым смыслом.