Нарисуй мое счастье
Шрифт:
— Скрытый номер.
— Включай громкую связь, — приказал Иван и бросил взгляд на Андрея.
Девушка послушалась и нажала нужную кнопку сразу после того, как подняла рубку:
— Слушаю.
— Здравствуй, Дарья, или тебя лучше Ева называть? прозвучал грубый голос.
— Вы кто?
— Ах, да! Ты же меня не знаешь. Я отец Марины. Той прекрасной девочки, которую ты у меня отняла.
— Вы сумасшедший! Где моя дочь? Ева встрепенулась и уже стояла посреди комнаты.
— Девочка уже в курсе, что ты ей не мама. Знаешь, я сразу хотел
— Ах ты урод, только посмей ее тронуть. Я тебя живьем закапаю! Найду и закопаю, мразь! заорала Ева и сама не узнала себя! Словно сердце ножом пронзило от слов этого ублюдка.
Андрей подошел к девушке и забрал телефон:
— Я не знаю, кто ты, но когда доберусь до тебя, поверь, будет куда хуже, чем сказала Ева!
— Ты лучше свою су*у уйми. И слушай сюда. Сегодня Ева должна принести картину и документы одна. Если за ней увяжется хвост, Марину больше не увидите, — и отключил связь.
Девушка как стояла посреди комнаты, так и упала, скованная душевной болью и отчаянием. Упала на колени и согнулась, рыдая, выдавливая из себя всю горечь. Все, что накопилось и рвет изнутри. Но рыдала тихо, еле слышно, наверное, чтоб никто не услышал. Устала показывать свою боль. Но и быть постоянно сильной тоже не могла. Не хочет и больше не может. Андрей знает, как она страдает, тогда зачем скрывать от других. Ведь все уже тоже в курсе.
— Снежинка, родная, прошу, успокойся. Вставай, — Андрей начал поднимать Еву за плечи, но девушка уперлась, не собираясь подниматься.
— Пусть заберут эту картину. Раз она создана для того, чтоб спасать, так пусть спасет мою дочь. Мама меня поняла бы. выкрикнула и замолчала. Очень тяжело дышит, словно задыхается, скорее всего, так и есть, задыхается от боли. Что за документы он просит? Дайте мне их, прошу, — говорит, заикаясь, совсем убитая, — пусть все заберут. Отдам и квартиру, и галерею, деньги все
Ева поднялась с пола. Коснулась растрепанных волос, пытаясь их пригладить, затем немного вытерла слезы и направилась к ступенькам, а уже поднимаясь, сказала не оборачиваясь:
— Приму душ и буду собираться. На встречу пойду одна.
— Ева! позвал Андрей, но девушка исчезла за дверью.
— Андрей, не надо. Сейчас не время. взяв за локоть друга, сказал Михаил.
— Я не отпущу ее одну. Их двое, и
— Андрей, мы не можем рисковать жизнью ребенка. подключился Иван.
— Бл*ть аааа я не могу так, — заорал от безвыходности и перевернул стол, стоявший между диванами. Все разлетелось по сторонам. А чашки с напитками раскололись и пролили все на белый ковер.
— Какой ужас, я пойду к Еве. Не хочу ее сейчас оставлять одну, — прошептала Даша и поднялась по лестнице, перескакивая ступеньки.
На улице была кромешная темнота, как и последние дни ее жизни. Такие же черные и пустые. Она пришла на несколько минут раньше положенного времени. На пустырь, где растет всего лишь одно дерево, а поодаль стоит разваленный
На горизонте показался свет фар, и через несколько минут около Евы остановилась машина. Мужчина специально притормозил у самих ног девушки, дабы припугнуть ее. Только ей уже не страшно, по крайней мере, не сейчас. Самое страшное уже произошло.
Она держит документы вместе с картиной в обеих руках около груди, понимая, что так просто он не отдаст дочь.
Александр заглушил двигатель и вышел из машины. Направился в сторону девушки с ехидной улыбкой. Наверное, у Евы должны быть какие то эмоции, чувства, ведь она впервые видит своего отца. Но ничего этого не было. Лишь ненависть. Одна, чистая, ничем не прикрытая ненависть.
— Так вот как выглядит моя дорогая доченька. В жизни совсем другая. Точно мать. произносит он, и девушка даже в его голосе легко читает презрение. Презрение к себе. Мужчина меняет тон и спрашивает, — Принесла?
— Где Марина? Ева тоже не отступала.
— Мы сначала с тобой наедине пообщаемся. Столько лет не виделись. Есть о чем поговорить, правда? он подкурил сигарету и посмотрел на Еву.
— У меня только один вопрос к тебе, — ответила девушка.
— Я весь во внимании — сказал, словно выплюнул.
— За что ты меня ненавидишь? задала интересующий вопрос.
— За то, что ты есть, — ответил, как ни в чем не бывало и выкинул окурок. Ты же только мешаешь мне в этой жизни кхе кхе — закашлял, словно больной туберкулезом, а потом бросил взгляд на Еву, — Давай сюда все эти причиндалы. он указал глазами на картину с документами и протянул руку.
— Неужели у тебя нет ни капельки сострадания ко мне? Где же отцовские чувства? Тебе ни разу не хотелось
— Нет. резкий ответ, от которого Ева немного вздрогнула. — Я тебя ненавижу.
— Но почему?
— Ты все испортила! Ты во все виновата. Одна ты!
— При чем здесь я?
— Вместо Элеоноры должна была умереть ты!
— Что? еле слышно, и грудь пробивает очередная боль.
— Что слышала! Давай сюда, я сказал, — он выхватил картину с документами с такой силой, что Ева покачнулась, но не упала. Ты же как прилипала была. Все с мамой, все для нее. Вот я и решил, что нужно тебя убрать. Отправил людей, а они попутали и пришибли твою мамашу. Ну да ладно, много будешь знать.
— Ну ты и сволочь
— Закрой рот, кхе кхе — снова закашлялся, и схватился за желудок. Видимо кашель причинял боль и там.
Вдали показался свет. Машина ехала с той же стороны, откуда и Александр прибыл. Автомобиль из стареньких, не иномарка, похоже на жигули, девушка плохо разбиралась. Подъехав, мужчина не сразу вышел из машины, по всей видимости, что-то говоря девочке. Позже он первый открыл дверь, выйдя, сразу же нажал на ручку задней двери.
Первое, что Ева увидела, маленькая ножка, показавшаяся из машины, а потом малышка полностью вышла на улицу.