Наркоз для совести

Фабер Ник

— Спасибо, — выдохнула она, забирая его.

— Я не мог поступить иначе, — пытаясь скрыть тоску в голосе произнёс Зарин. — Ань, просто я хочу, чтобы ты знала. Ты дорога мне. Правда.

— Я… я знаю, Саш. Но…

Она ничего не сказала. Да оно и не требовалось.

Оставшись в одиночестве после того, как она ушла, Зарин сидел в кресле, втупую пялясь на развёрнутый голографический экран с её заявлением. Он не станет чинить ей какие-либо препятствия. Передаст в отдел кадров после возвращения на Аркадию. Там документы подпишут, и Анна покинет борт «Ганнибала».

Как подозревал Александр, навсегда…

Панель у двери издала предупреждающий сигнал. Быстро глянув на дисплей, Зарин обнаружил, что по ту сторону стоит Карличенко. Оказывается, он просидел так в тишине почти двадцать минут и даже не заметил этого.

Впустив майора в каюту, Зарин поднялся из кресла.

— Что-то не так, капитан? — сразу же спросил майор, видимо заметив понурое выражение на его лице.

— Нет. Всё в порядке, — соврал Зарин, жестом указав Карличенко на пару кресел и небольшой диван у стены.

— Хорошо. Тогда, о чём вы хотели поговорить?

— В разговоре с адмиралом Андерсеном мне сообщили, что со станции придётся забрать не только материалы? — проговорил Зарин, опускаясь в кресло напротив майора. — Но, по вашим словам, персонал колонии нам придётся оставить на «Агеноре». Я хотел бы прояснить этот момент.

— Похоже, что адмирал несколько неверно выразился, — после нескольких секунд молчания произнёс Карличенко. — Точнее, он не имел в виду, что мы заберём всех, кто находится на станции.

— Тогда, может быть вы, майор, проясните мне, что именно имел в виду адмирал? — с раздражением спросил Александр, настроение которого резко начало портиться. — Потому, что я не могу нормально делать свою работу, когда не понимаю поставленных перед собой и своими людьми задач.

— Спокойнее, капитан. Не стоит нервничать, — Карличенко достал из кармана свой комм и положил его на стол. Коснулся дисплея и встроенный в устройство проектор создал над собой проекцию со списком. — Да, мы не сможем забрать оттуда всех. Но кое-кого всё же придётся забрать.

— Кое-кого?

— Да. Критически важный персонал, скажем так. Две группы учёных. Они задействованы в двух важных проектах.

— Разумеется о том, что это за проекты, вы мне ничего не скажете, — не смог сдержать сарказм Александр, вспомнив, как спрашивал о том же самом на совещании.

Но в этот раз Карличенко его удивил.

— Отчего же. Могу. Более того, я собирался это сделать в любом случае. Просто в данный момент эта информация не носила срочного характера.

— Тогда я вас слушаю.

Карличенко показал на первую группу из двенадцати человек.

— Первый проект носит сугубо гражданский характер. Это исследования в области медицины. Я не буду сейчас расписывать все его подробности, но, если вкратце, то эти учёные работали над способом полного излечения синдрома Гранина.

Эта новость Александра удивила. Он ожидал чего угодно, но не этого.

Синдром Гранина был своеобразным бичом современного человечества. Развивающаяся генетическая болезнь. Она протекала без каких-либо внешних последствий для организма, но проявляла себя в том случае, если

человеку требовалась регенеративная терапия или же пересадка регенерированных органов или же конечностей. Сам Зарин, слава богу, такой проблемы не имел, а вот те, кому не повезло сталкивались с отторжением новых органов и практически нулевой эффективностью регенерационных препаратов. За примерами далеко ходить не надо. Тот же адмирал Новак имел этот диагноз, что в итоге не позволило ему восстановить глаз и вызвало необходимость использовать протез.

— Это, конечно, хорошее дело, но почему? Процент людей с синдромом не так уж и велик.

— Распространённое мнение, — согласился с ним Карличенко. — К сожалению, истина состоит в том, что такое положение меняется. Всего пятьдесят лет назад число людей с этим заболеванием оценивалось примерно от шести десятых до полутора процентов от общего населения.

— А сейчас, как я понимаю, эти показатели изменились.

— К сожалению, — кивнул головой Карличенко. — Если статистика верна, то сегодня количество людей с синдромом Гранина оценивается уже в семь процентов.

— Что?

— Да. Я знаю, что эти цифры выглядят пугающе. Всего пятьдесят лет назад процент заболевших был на порядок меньше. Сейчас же есть тенденция к тому, что в течении следующих тридцати — сорока лет синдромом Гранина будет болеть уже двадцать процентов населения. Выводы можете сделать сами.

— И у них есть лекарство?

— Полноценное? Пока нет, к сожалению. Но последние сообщения весьма обнадёживающие. Если я не ошибаюсь, то в течении последних месяцев должны были начаться первые клинические тесты. Но, как я уже сказал, этот проект, хоть и важен, но не столь… критичен в наших нынешних условиях, скажем так. В нашей текущей ситуации куда важнее забрать с «Агенора» нашу главную цель.

— Какую?

— Как я уже говорил на совещании, ваш тактик был прав относительно некоторых работ, что мы проводили на «Агеноре».

— Вы о биологическом оружие?

— О способах защиты от него, — поправил его Карличенко. — Но, в целом близко к истине. Мы должны либо вывезти, либо уничтожить все образцы, которые хранятся на станции «Агенор», капитан. Производство средств защиты невозможно без глубокого изучения и даже создания подобных видов угроз.

— Значит, на «Агеноре» все-таки создавалось оружие.

— Для того, чтобы придумать лекарство от гипотетического оружия, нужно понимать механизмы его воздействия, капитан, — парировал Карличенко.

— И много его там? — спросил Александр, уже внутренне предчувствуя, что ответ ему не понравится.

И Карличенко его не разочаровал.

— Очень, капитан, — вздохнул майор. — Очень много. Исследовательский комплекс, где проходили исследования включал в себя почти две с половиной тысячи человек. Они экспериментировали практически со всеми известными нам типами природных и искусственно выращенных вирусов. Проблема даже не в том, что всё это может попасть в руки Альянса. У нас есть предположение, что на «Агеноре» вообще не знают о происходящем в Пиренейском секторе…