Народ Мухаммеда. Антология духовных сокровищ исламской цивилизации
Шрифт:
Вскоре после казни были созваны все продавцы книг и с них взяли клятву, что они не будут впредь ни продавать, ни покупать книги Халладжа.
Его ученики утверждали, что казненный на самом деле был не Халладжем, а лишь его врагом, с помощью магии сделавшимся похожим на него. Некоторые даже заявляли, что видели впоследствии своего учителя и разговаривали с ним, а также рассказывали прочие глупости, не стоящие того, чтобы пересказывать их».
Бог бросает человека в море со связанными за спиной руками и говорит ему: «Осторожно! Осторожно! Смотри не промочи ноги!»
Государственная служба
Эпизоды из жизни провинциальных служащих
Эту историю мне поведал мой дядя из Ахваза Абу Касим ибн Алан, в прошлом чиновник:
«Когда я оставил службу в столице и поселился в Ахвазе, у меня сразу не сложились отношения с моим соседом Ибн Кудайдой. Этот самый Ибн Кудайда был ответственным за управление землями Валиде [156] , расположенными в нашем районе. Он всячески досаждал мне, где только мог, будь то ирригация наших земель или другие хозяйственные вопросы. Он хотел разорить и унизить меня.
156
В а л и д е (ар.) – родительница, султанша Валиде, титул матери царствующего султана.
Долгое время я пытался не обращать внимания на его поведение. Но когда он захватил одного из моих работников и жестоко избил его, я отправил своего управляющего к нему с требованием изменить свое поведение, извиниться и отпустить моего человека домой. Но Ибн Кудайда встретил моего посланника ругательствами и прогнал ни с чем. Когда управляющий вернулся, он рассказал мне, как его приняли, и добавил:
– С этим человеком бесполезно говорить по-хорошему, и он не остановится, пока не погубит тебя, – попробуй лучше какие-нибудь другие средства.
Я начал размышлять, но не мог придумать никаких мер ни защиты, ни наступления, кроме как предложить Валиде поручить мне самому управлять ее землями на более выгодных условиях. В этом случае Ибн Кудайда был бы передан в мои руки, и я мог бы делать с ним все, что посчитаю нужным для блага Валиде. Я решился и написал секретарю матери султана письмо, где изложил свои условия: если управление поместьями будет передано мне, я обязуюсь в течение трех лет увеличить их доходность на тридцать тысяч динаров, при условии что мне будет позволено подвергнуть ревизии счета моего предшественника Ибн Кудайды. Все дополнительные и неучтенные доходы, обнаруженные в ходе ревизии, будут отосланы в Багдад, сверх обещанной выше суммы прироста доходов.
Я запечатал письмо и отослал его в столицу со специальным курьером, но, как только стук копыт моего гонца стих, я пожалел о том, что сделал. Я не имел ни малейшего понятия, сколько можно получить с этих поместий. Это было крайне опрометчивое обещание, лучше мне было бы терпеть издевательства соседа, чем, рискуя своей жизнью, играть с огнем. Испытывая крайнее беспокойство, я прилег на кровать, мои глаза закрылись, и я погрузился в состояние пограничное между сном и явью. Находясь в этом трансе, я увидел, как в мою комнату вошел седовласый старец, одетый в платье судьи. На нем был голубой плащ, высокая персидская шапка и сапоги из красной кожи. Он подошел ко мне и сказал:
– Что беспокоит тебя в этом деле? В первый год ты получишь прибыль на десять тысяч динаров больше, чем ожидаешь, во второй год ты потеряешь десять тысяч, и в третий год ты получишь ровно столько, сколько обещал. Наградой за твои труды будет месть твоему врагу.
Потрясенный этими словами, я совершенно проснулся и спросил у привратника, кто сейчас был у меня. Он ответил, что никто не заходил в мои покои. Тем не менее я был в некотором смысле обнадежен этим видением.
Через двадцать два дня мой курьер прибыл с ответом – мое предложение было принято, он привез также письмо, адресованное главному представителю императорской семьи в Ахвазе, в котором тому предписывалось организовать передачу земель и самого Ибн Кудайды в мое распоряжение.
Через несколько дней, когда я гостил у наместника Ахваза в его дворце на берегу Малого Тигра, мы увидели пышную процессию, двигавшуюся по Мамунской дороге. Наместник, испугавшись, что это чиновники из столицы приехали арестовать его, послал своего слугу выяснить, в чем дело. Слуга вскоре вернулся и сообщил, что это главный представитель государыни по управлению поместьями со своей свитой. Наместник взял меня с собой, и мы поплыли в лодке навстречу этому важному вельможе, чтобы выразить наше почтение. Когда мы все вместе вернулись во дворец наместника, представитель государыни пожелал увидеть Ибн Аби Алана (это мое имя, а мы не были лично знакомы с тем вельможей). Когда ему показали на меня, он заставил меня встать и посадил на самое почетное место в зале.
– Теперь, – сказал он, – я хочу видеть Ибн Кудайду.
Когда посыльные привели моего врага, представитель приказал заковать его в цепи и сказал мне:
– Абу Касим, этот человек отныне находится в твоем распоряжении.
– Что здесь происходит? – воскликнул изумленный наместник.
Все присутствующие также выразили свое недоумение и удивление. Тогда мне пришлось объяснить, что Ибн Кудайда сам вынудил меня поступить с ним таким образом.
Итак, я вернулся домой вместе со своим врагом и представителем императрицы. Первого я посадил под замок, второго развлекал как мог, чтобы заручиться его поддержкой. На третий день после составления контракта я подарил ему дорогие подарки, вручил еще один чек на тысячу динаров и проводил домой. После этого я начал допрашивать Ибн Кудайду и с большой неохотой, должен признаться, вынужден был применить пытки. Эти радикальные меры принесли свои плоды: я получил деньги для императрицы, для ее секретаря и для представителя и мне даже удалось окупить все расходы на приемы и подарки. Через несколько месяцев я отпустил своего пленника домой. Он вынужден был распродать большую часть своего имущества и влез в долги. Он был унижен и раздавлен.
Я занялся хозяйством и обнаружил в конце года, что прибыль превысила на десять тысяч динаров мои ожидания. Я подумал про себя, что предсказание таинственного старца сбывается, пока по крайней мере. Вместо того чтобы включить дополнительную прибыль в отчет, я доверил эти деньги одному надежному банкиру. Цены в следующем году упали, и я потерял примерно столько же, сколько приобрел в предыдущем году. Потери я компенсировал тем, что было у меня отложено. В третьем году я ничего не приобрел, но ничего и не потерял. Соответственно, я полностью и в положенный срок отчитался за вверенные мне поместья и попросил уволить меня от дальнейшего исполнения моих обязанностей. Я знал, что Ибн Кудайда разорен и не может больше вредить мне – у него нет теперь даже залоговой собственности, необходимой для управления императорскими поместьями.
Но секретарь Валиде ни под каким видом не желал моей отставки, он требовал продления контракта, и на более жестких условиях. Ибн Кудайда, как ни слаб он был, также использовал все свои связи, чтобы навредить мне. В конце концов секретарь послал государственного уполномоченного с приказом доставить меня в столицу.
Этот чиновник прибыл на галере с устрашающим эскортом. Мысль о том, что я должен буду отправиться вместе с ним в столицу, вызвала у меня ужас. Мне живо представилось, что я арестован, подвергнут пыткам, заперт в подземелье. Поэтому я встретил его со всем радушием, на какое был способен, одарил его подарками, в том числе дал пять тысяч дирхемов серебром, что произвело на него большое впечатление. Поселив столичного вельможу в своих лучших апартаментах, я попросил у него неделю отсрочки, якобы для того, чтобы привести дела моих обширных владений в должный порядок, прежде чем я поеду с ним в Багдад. Он милостиво согласился. Я немедленно собрал всех своих братьев и прочих родственников и попросил их поочередно приглашать его в гости и развлекать с утра до вечера пирами, танцовщицами, играми – в общем, всем, что придет в голову. Таким образом, внимание чиновника и его свиты было отвлечено, и я получил свободу действий.