Народная поэма "Фелиста"

Панкратов Владимир

И звонок приятной лаской

позвонил, как будто в сказке,

захлебнулся, залился,

времени терять нельзя!

Трель звонка слышна везде,

что-то екнуло в п@зде

и Фелиста, воспылав,

к двери бросилась стремглав.

Ворвалась, закрыла шторы,

повернула все запоры,

лифчик на диван метнула,

сбоку молнию рванула

и в мгновение была

в том, в чём мама родила.

Спиридон,

как бык в ночи,

на Фелисту наскочил,

обнажив огромный член,

что кончался у колен,

а затем всё также быстро

повалил на пол Фелисту,

и, чтоб знала - кто такой,

ей в п@зду залез рукой.

Но Фелиста промолчала -

ей понравилось начало.

Улыбнулась как-то скупо,

обхватила ртом залупу,

стала всасывать тот член,

что кончался у колен.

Вот исчезло пол конца,

вот ушли два яйца,

и залупа где-то ей

щекотала меж грудей.

Спиридон кричал: - Ай, сладко!
–

и сжимал рукою матку.

Глаза девицы горели,

х@й ломал ей что-то в теле,

кисть руки п@здою сжала,

так, что чуть не поломала.

Приутихли, раскатились.

отдохнули, вновь сцепились.

Вот Фелиста встала раком,

он свой х@й ей вставил в сраку,

и п@зду двумя руками

молотить стал кулаками.

А она за яйца – хвать,

словно хочет оторвать.

Цвета белого стекла

сперма на ковер стекла.

Снова отдых, снова вспышка,

у него уже отдышка,

а она его @бёт,

и кусает, и скребёт,

и визжит, и веселится,

и п@здой на рот садится.

Он вонзает ей язык,

что могуч так и велик,

и мычит: - Подохну тут,

а часы двенадцать бьют...

Кровь и сперма - все смешалось,

но Фелиста постаралась,

вырвала, в конце концов,

Кторову одно яйцо.

А потом с улыбкой глупой

отжевала край залупы,

он кричит: - Кончаешь, нет?

А она ему - минет,

чтоб заставить х@й стоять

и @бать, @бать, @бать!

– Утром, труп его остывший

осмотрел я, как прибывший

из Москвы криминалист, -

так закончил журналист

свой рассказ печальный очень

и добавил: - Между прочим,

с нами следователь был,

очень юн и страшно мил.

Побледнел он, покраснел,

на девицу не глядел.

так, не глядя,

к ней склонился,

лицом сильно изменился,

изо рта её извлёк

х@я жеваный кусок.

Потом задал ей вопрос: -

За@бли его. За что-с?

И ответила Фелиста: -

Кторов был артиллеристом,

рядом с нами жил на даче

и умел решать задачи…

Часть 2

Время шло, прошло лет пять,

мой попутчик мне опять

как-то встретился под Сочи,

мы обрадовались очень

нашей встрече. И всю ночь

стали новости толочь.

А когда бледна, полна

над землей взошла Луна,

звезды на небе застыли,

он спросил: - Вы не забыли

мой рассказ, когда Фелиста

за@бла артиллериста?

В миг с меня сошла усталость,

я спросил: - А что с ней сталось?

– Значит, помните, гляжу,

что ж, хотите, расскажу?

Затаив свое дыханье,

я в момент обрел вниманье

и в течение рассказа

глазом не моргнул ни разу.

Вам второй его рассказ

я поведаю сейчас...

– Если помните, там был

следователь - юн и мил,

он с Фелисты снял допрос,

и с собой в Москву увез,

сдал в "Бутырку" под расписку,

сел потом писать записку

о своей командировке

в кабинете на Петровке.

Только потерял он суть:

то в глазах всплывала грудь,

то большие ягодицы

арестованной девицы,

то огромные сосочки -

встал отчёт на мертвой точке.

Х@й вставал, мешая мысли,

а его сомненья грызли -

всё ли сделал для отчёта,

нет в допросе ли просчёта,

за ту держится ли нить?

Надо передопросить!

Так решив, отчёт порвал

и в "Бутырку" побежал.

А Фелиста, будто знала,

молча с табурета встала,

также молча подошла

и дыханьем обожгла: -

Умоляю, помогите.

всё отдам, что захотите,

лишь спасите от тюрьмы,

с детства я боялась тьмы

и пугаюсь скрипов, стуков!

А рука ползла по брюкам,

жадно х@й его искала,

по щеке слеза стекала,

вдруг присела. Нежный рот

из ширинки х@й берет

и засасывает славно,

чуть его качая плавно.

Следователь вмиг вспотел,

видит бог - он не хотел!

Против воли вышло это